Человек, который является гражданином не своей этнической родины, а другого государства, не имеет по отношению к этнической родине правовых обязательств. Более того, если в определенных ситуациях столкнутся интересы этнической родины и страны, гражданином которой является индивидуум, он обязан исполнить свой долг перед гражданской родиной, в противном случае он будет отвечать перед законом в зависимости от тяжести своих противоправных действий. В многонациональных государствах индивидуум, самостоятельно решающий вопросы своей этнической идентификации, религиозных и политических предпочтений, одновременно несет полную юридическую ответственность перед государством, гражданином которого он является. Основной закон страны предоставляет ему абсолютно те же права и в том же объеме, что и всем остальным гражданам.

Об этом свидетельствуют многочисленные примеры того, как человек, отличаясь по этническим и даже расовым признакам от титульной нации, становится политическим лидером своей гражданской родины – Барак Хусейн Обама, Николя Саркози и многие другие. В то же время в развивающихся демократиях, таких как Россия, неприязнь значительной части населения к лицам, не принадлежащим к титульной нации, делает невозможным полное равноправие граждан во всех аспектах социально-политической жизни. Трудно представить, что в сегодняшней России грузин, еврей, узбек или армянин может быть на основе волеизъявления граждан избран на руководящую политическую должность, не говоря уже о том, чтобы стать первым лицом страны. Не станем сейчас проводить исторические параллели с Советским Союзом, поскольку в то время на первый план выдвигался не национальный, а политический, классовый фактор.

Оставляет ли национальность свой отпечаток на характере и поведении индивида? Несомненно. Национальность – это не только место рождения, географическая широта, рельеф местности, но и особый генетический код, специфическая субкультура, более или менее очевидно отличающаяся от других. Все эти факторы влияют на характер, образ мышления, эмоциональность и даже внешность человека.

* * *

Следует отметить, что фактор религиозной принадлежности гораздо глубже затрагивает сущностный характер человека – даже неверующего, – чем его национальность. Пока невозможно представить, чтобы завтра пост президента той же Франции или США занял не христианин, даже если он объявит о своей нерелигиозности и светскости (этот факт вообще оттолкнет от него избирателей). Среди 44 президентов США не было ни одного еврея (несмотря на их политическую активность и значительную долю в населении страны – 6 млн.) или человека иной религиозной принадлежности, и лишь один не принадлежал к протестантскому направлению христианства – это был Джон Фицджеральд Кеннеди. Уверен, что если бы Барак Обама не объявил себя верующим христианином, то, каким бы политическим талантом он ни обладал, больше 3 % голосов избирателей – как раз таково число мусульман, проживающих в США, – он бы не получил.

Проблема ассимиляции приобретает крайнюю остроту, если этническая и гражданская родина представляют различные ветви цивилизации – скажем, христианства, ислама, иудаизма или буддизма. Радикальные изменения, затрагивающие сущность человека, весь его внутренний мир и поведение, происходят, когда меняется выстроенная на базе определенной религии культура. Я говорю не о смене, например, католицизма на протестантизм или православие. Здесь есть свои нюансы, но для человека нерелигиозного, каким являюсь и я, они почти неразличимы. Один Бог – Христос, одна Библия, одна – европейская – культура, отсутствие табуированных областей жизни. В XX, а тем более в XXI веке такие вещи, как прелюбодеяние, измена супругу, неуважение к Священному Писанию, богохульство или даже полный отказ от религии, перестали быть преступлениями, переместившись в область чисто этических проступков. Самое большее «наказание», которое может сегодня грозить, скажем, за супружескую измену, – шумные разборки в семье, осуждение родственников, в крайнем случае раздел имущества и проблема воспитания детей. Но если человек – мусульманин, особенно родившийся в стране радикального ислама, то за все вышеуказанные «шалости» он может быть жесточайше наказан, вплоть до повешения или забивания насмерть камнями.

Англичанин, француз или русский могут принять ислам, однако не следует забывать, что этот поступок означает не просто смену культурных ценностей. Он затрагивает саму мировоззренческую и поведенческую сущность индивидуума. Человек перестает быть тем, кем был раньше, – это уже новая личность с новым жизненным кодексом. Если же ислам принимает женщина, то ее место в обществе и весь комплекс отношений с последним меняется еще более радикально, чем у мужчин.

Замечу, что среди русских, грузин, армян, украинцев и проч. немало католиков или протестантов, но это не принуждает их оставаться в рамках своих национальных культур. Существует много семей, где муж, например, католик, а жена православная, и это не мешает каждому из них выбирать веру самостоятельно. К сожалению, подобный вариант невозможен, если речь идет о создании семьи с человеком мусульманского вероисповедания. Здесь есть только одно решение: христианин должен отказаться от своей веры.

Христиане в христианской среде растворяются быстро, особенно если страна пребывания по культурно-экономическим параметрам выше, чем страна, откуда прибыл человек. Одно-два поколения – и он уже мыслит на языке страны нахождения, живет ее интересами и культурными запросами. Сужу по примеру такой устойчивой к ассимиляции нации, как армяне.

Столетия нахождения армян в мусульманской среде, прекрасное знание местного языка и обычаев и нередко высокое социальное положение не могли склонить их к принятию ислама [3] . В то же время в России, тем более в США, мало кто из армян остается представителем своей этнической нации уже в третьем поколении. Зачастую об этнических корнях напоминают только фамилия и воспоминания о дедушке и бабушке, говоривших на русском с акцентом, а во многих случаях под нерусской фамилией указывается русская национальность. Вынужден отметить, что в России жить под русской фамилией значительно удобнее – к сожалению, это очевидный факт, не нуждающийся в комментариях.

Ситуация с ассимиляцией евреев несколько сложнее. Если человек не светский, а религиозный, то в этом случае он уже иудей, следовательно, по религиозному признаку находится в чужой среде. Первым шагом в сторону ассимиляции с доминирующей нацией будет уход от своей религии. Лишь потом возможно слияние с местной средой, восприятие культурных и других ценностей, местных обычаев и образа жизни.

Значительное число евреев в России приняли православие, в Америке – протестантизм, в Европе – католицизм, другие остались вне религии. Если еврей перестает быть иудеем, то в течение одного-двух поколений он или его потомки будут полностью ассимилированы с титульной нацией, хотя не исключено и ощущение у них некой этнической двойственности.

Таким образом, можно констатировать, что главным тормозом глобализационных процессов народов и наций, поглощения или ассимиляции большими социумами малых является именно религиозно-цивилизационное, а не этническое различие.