Станционного санитара давно прозвали Лебедем за длинную шею. Начав как карманник и стукач, он гордился тем, что пробился к ответственной должности, наделявшей его властью.

— Я позвонил, как только привели лейтенанта Орлова. Сразу сказал себе — звони следователю Ренко. Это будет ему интересно.

— Правильно сделал, не забуду, — сказал Аркадий…

— Мы делаем, что можем.

— Так… А не принимает ли наш старый друг Виктор что-нибудь новенькое, кроме алкоголя? — Героин, метадон, антифриз?..

— Нет, думаю, только водку.

— Да, он — старой закалки…

— Ну, вот… Дезинфицирующий раствор уничтожит вшей, бактерии и микробы… Это — плюс. Но за здоровье вашего друга я не ручаюсь. Давление слишком низкое… Зрачки расширены. Никаких признаков травмы головы нет. Сейчас ему необходимо одно — детоксикация. Я дал ему валиум, сделал укол витамина В, чтобы немного успокоить. Лучше бы он оставался здесь, чтобы за ним можно было присмотреть.

— В вытрезвителе?..

— Конечно, мы же боремся за трезвость…

— …Нет, если он может идти… — Аркадий потянулся за полиэтиленовым пакетом с одеждой.

Санитар размотал в душевой кабине шланг и открыл воду посильнее. Виктор невольно отступил назад, когда вода ударила в грудь. Санитар ходил вокруг, поливая из шланга, направляя струю под разными углами.

Было нелегко арестовать за пьянство. Трудно отличить алкоголизм, например, от «…распития бутылочки с друзьями» — для веселого времяпрепровождения, или из-за грустного настроения, дня рождения, 8 Марта, в конце концов — просто желания помочиться под стену… Трудно выяснить, законной ли была выпивка, когда планка закона установлена так высоко. Последствия, однако, могли быть ужасающими. Штраф — небольшой, но семье и коллегам сообщат. В данном случае сообщили бы начальнику Виктора, который и без того угрожал понизить его в должности. Хуже того — упорные алкоголики могли загреметь на 15 суток. А каково менту в тюрьме?..

Часы на стене щелкнули на 00:00.

Полночь. Виктор опоздал на дежурство уже на четыре часа.

Аркадий собирал его одежду в слабо освещенной палате, двигаясь между кроватями с пропитанными мочой простынями, — здесь спали мужчины, накачанные седативными препаратами. Ножки кроватей были отпилены, чтобы при падении никто не поранился. Все фигуры в помещении были неподвижными — все, за исключением одной: кто-то попытался высвободиться из-под ремней и быстро зашептал Аркадию: «…Я — Бог, Бог — дерьмо, я — дерьмо, Бог — дерьмо, Бог — собака, я — Бог…» — и так без остановки.

— Вы, видите, у нас здесь всякие, — сказал Лебедь. Перед ним лежали служебное удостоверение Виктора, ключи, сотовый и личное огнестрельное оружие. Он ждал, когда Аркадий подойдет к столу.

Они вытерли и одели Виктора, преодолевая его сопротивление.

— Его не зарегистрировали, надеюсь?.. — Аркадий просто решил проверить.

— Он никогда здесь не был.

Аркадий выложил пятьдесят долларов и повел Виктора к двери.

— Я — Бог!.. — доносился голос с кровати.

«Бог пьян», подумал Аркадий.

Аркадий сел за руль «Лады» Виктора. «Жигули» Аркадия были в ремонте, все еще не пришла новая коробка передач. А Виктора лишили прав из-за вождения в пьяном виде. Виктор был умыт и чисто одет, но от него разило водкой — словно жаром из печи. Аркадий наклонился и открыл окно, чтобы впустить свежий воздух. Началась пора коротких летних ночей — не таких, как настоящие белые ночи в Санкт-Петербурге. Но все же было светло, засыпать становилось труднее, отношения между людьми портились от бессонницы. Милицейская рация постоянно трещала.

Аркадий сунул Виктору трубку.

— Звони. Пусть на Петровке знают, что ты — при исполнении.

— Кого это волнует? Может, я сдох…

Виктор все же собрался и позвонил диспетчеру. Удивительно, но в тот вечер никто в его районе не был убит, изнасилован, никто ни на кого не напал.

— Красота! А где моя пушка?..

— Держи. Не хотелось бы узнать, что она попала в чужие руки.

Аркадию показалось, что Виктор стал засыпать, но нет, временами он что-то бормотал… «Жизнь будет прекрасна без водки, но так как мир ужасен, то людям водка нужна. Водка — в нашей ДНК. И это — факт. Ведь русские — перфекционисты. И это — наше проклятие. Из нас выходят великие балерины и шахматисты, а остальные превращаются в ревнивых алкоголиков. Вопрос не в том, почему я не пью меньше, вопрос в том, почему ты не пьешь больше?..»

— Милости прошу.

— Во, и я об этом. Спасибо.

Другие автомобили, мордатые иностранные монстры, оказавшись позади, начинали гудеть, но надолго не зависали — обгоняли. Выхлопная труба и глушитель «Лады» болтались под кузовом, иногда чиркали об асфальт, пуская фонтаны искр. Все старались держаться подальше.

«Лада» была настоящей развалиной — такими же были и ее пассажиры, двое мужчин, — невольно думал Аркадий. Он мельком глянул на себя в зеркало заднего вида. Кто этот стареющий мужик, которого он поднял с кровати? — он взял одежду Аркадия и занял его рабочее место в прокуратуре.

Виктор ожил.

— Я читал как-то в газете о двух дельфинах, они пытались утопить какого-то мужика в Греции или где-то там еще. Мы всегда слышим о благородных дельфинах, приносящих утопающих на берег. Но на этот раз они толкали его в открытое море. Я задумался, что было не так с этим несчастным сукиным сынком? И понял — он был русским и, конечно, немного выпил. Почему с нами всегда происходит что-то не то? Возможно, до этого дельфины уже десять раз его спасали. А потом решили — хватит. Как ты думаешь?

— Возможно. Мы должны сделать официальное заявление по этому поводу, — отшутился Аркадий.

— О чем это мы должны заявить официально?

— О том, что Россия давно перевернулась вверх дном…

Аркадий понимал, что не смог закрепиться — ни внизу, ни вверху. Он был следователем, который никакими делами сейчас не занимался. Прокурор постарался сделать так, чтобы Аркадий просто выполнял приказы, не давая ему возможности чему-то сопротивляться. Никаких дел означало — никаких выездов на расследования. Аркадия просто игнорировали, разрешали в рабочее время читать романы и поливать фикусы.

Да, теперь у Аркадия появилось свободное время, но он не мог проводить его с Женей. В свои пятнадцать лет мальчишка был на пике угрюмой юности. Женька пропускает школу?.. Ну и что… У Аркадия, все равно, не было права голоса. Его опека не была зарегистрирована официально. Изредка он мог предложить Женьке только чистую постель, чтобы безопасно и в тепле скоротать ночь. А потом не видеть его неделями, и вдруг случайно напороться на него в другой жизни. Обычно он устало тащился по улице, спрятавшись под капюшоном. Если Аркадий пытался приблизиться, Женька останавливал его ледяным взглядом.