Почти сразу за порогом лежал разорванный надвое труп собаки. Внутренности вывалились на пол и уже успели подмёрзнуть, поблескивая инеем в свете свечи. Дроган перешагнул через останки и прошёл дальше, по снежным следам, оставленным на полу.

«Непохоже на ту громадину, которую описал Аксель — чуть больше человеческих», — задумчиво отметил Дроган.

Йоран лежал на спине прямо в центре комнаты. Его живот был разорван когтями. Застывшие руки всё ещё сжимали древко короткого копья. Наконечник был чист — ему так и не удалось поразить нападавшего. Похоже, всё произошло слишком неожиданно, когда все уже спали.

Дроган присел рядом с телом, стянул с руки варежку и поднёс пальцы к ране. Они почти совпали со следами когтей. Воитель поднялся на ноги и обвёл комнату взглядом. Жена Йорана, имени её Дроган не вспомнил, прислонилась к стене, её руки были покрыты кровью — видимо, пыталась зажать рваную рану на горле, но шансов у неё не было. Она умерла почти мгновенно, но наверняка успела осознать всё, что с ней происходит — маска ужаса застыла на лице.

Дроган прошёл в дальний угол. Там лежал мальчик лет пяти. Его живот был распорот, внутренности по большей части съедены. Спина вытянута и замерла в спазме. Ногти на руках обломаны, пара из них застряла в досках пола, которые мальчик отчаянно царапал перед смертью. Широко распахнутые глаза невидящим взглядом уставились в потолок.

— Похоже, эта тварь жрала его заживо, — пробормотал Дроган. Затем, повысив голос, спросил: — с Йораном ведь ещё жила девчонка?

— Да, — послышалось из-за двери. — Дочь его сестры от какого-то бродяги.

— Судя по следам на коже, мальчишку исполосовали когтями. Тварь жрала его внутренности руками. Ты обратил внимание, у неё морда была плоская?

Снаружи донеслись звуки, которые сложно было спутать с какими-то другими. Дроган кивнул своим мыслям, поднялся и вышел. Его спутник торопливо вытирал рот, старательно отводя взгляд.

— Рассказывай, как всё было на самом деле.

Аксель нахмурился.

— О чём ты?

Дроган покачал головой.

— Ты его толком не рассмотрел. Другие — тоже. Тварь не испугалась собаки Йорана, не испугалась и вашего огня. Она вломилась в дом, убила хозяев, сожрала заживо мальчика, после чего спокойно ушла с девчонкой. Никто не пытался её остановить — едва вы увидели окровавленную морду, как попрятались по домам. Ну, может быть из луков и правда по нему постреляли. Но даже разглядеть не смогли своего «снежного чёрта».

Парень стоял молча, опустив голову. Дроган кивнул.

— По крайней мере, у тебя хоть хватило совести и храбрости, чтобы сбегать за мной.

— Что ты будешь делать?

Дроган подвёл Зверобоя к следам когтей на двери.

— Охотиться.

— Разве ж твой пёс в такую пургу след не потеряет? — с сомнением спросил Аксель, глядя, как Зверобой барахтается по брюхо в снегу.

— Непременно потеряет, — согласился Дроган.

— Тогда как мы выследим?

Охотник усмехнулся.

— «Мы»? Не боязно со мной-то идти?

Аксель что-то едва слышно проворчал в ответ.

— След он потеряет, конечно. Уже довольно скоро. Но у нас есть направление. Не думаю, что там так много мест, в которых можно укрыться.

— А вдруг он под землю провалится, или ещё как скроется от нас? Ну, колдовством каким-нибудь?

Дроган в ответ только усмехнулся. Чтобы обращаться к высокой магии требуется ум, дисциплина и долгие годы практики. Вряд ли пожиратель детей из захолустной деревеньки обладал хоть чем-то из этого. Нет, тут совсем другое дело. И старые охотничьи инстинкты подсказывали, что всему виной необычайно холодная и снежная зима.

Зверобой действительно вскоре сбился со следа, увязнув в сугробах так, что над снежной шапкой торчала лишь голова.

— Что теперь? — спросил Аксель.

Дроган указал рукой вперёд.

— Пёс вёл к горам. Ты наверняка знаешь их. Есть там какие-нибудь пещеры?

Аксель нахмурился, задумавшись. Покачал головой.

— Пещер там нет, насколько я помню. Подъём упирается в скалы. Летом здесь дорога, ведущая к старому частоколу.

— Что за частокол?

— Когда-то был небольшой форт. Ничего серьёзного — двор, пара дозорных башен, оружейная. Его забросили ещё во времена моего деда. Там пусто.

Дроган прищурился, прикрыл глаза рукой от острых, как осколки, снежинок, летевших в глаза. Попытался всмотреться в пургу, но увидел лишь серые склоны, едва различимые за снежной пеленой.

Кивнул мыслям.

— Веди. Зверобой, возвращайся в деревню. Дальше тебе не пройти.

Пёс коротко рявкнул, покрутился, затем поплёлся назад, откуда пришёл, медленной недовольной походкой. Приказы он исполнять умел. Даже если они ему не нравились.

Двое мужчин двинулись вверх по склону.

Метель нарастала. Частокол вынырнул из снежной пурги, когда до него оставалось всего шагов двадцать. Его старые, покосившиеся брёвна беспорядочно торчали из земли неровным рядом. Дроган протиснулся в дыру, когда-то бывшую входом во двор. Тот и раньше был узким, предназначенным для одного пешего, а теперь и вовсе стал почти непроходимым. Скривился, словно в беззвучном крике. От створки, если она когда-то была, не осталось и следа.

Внутри снега было меньше — обломки частокола и скала немного защищали двор от метели. Поэтому первые останки Дроган нашёл быстро. Он присел рядом и провёл рукой по рогам.

— Оленёнок. Совсем молодой.

Аксель держался у входа.

— Хочешь сказать, эта тварь живёт здесь? Но откуда она взялась?

— Есть мысли, но пока оставлю их при себе. Не уверен. Смотри, здесь полно костей. Кажется, она питается только мясом, и уже месяца три. До этого тварь в основном ела животных, но вчера соскучилась по человечине.

— Соскучилась?

Вместо ответа Дроган огляделся и поднял из снега человеческий череп с примороженными остатками плоти. Аксель беспокойно огляделся по сторонам, видимо, опасаясь, что чудовище выскочит откуда-то из засады.

— Не беспокойся, — тихо проговорил Дроган. — На самом деле он не любит холод и выходит только на охоту. А сегодня он уже ел, так что до завтра больше не убьёт.

— То есть, завтра