Подвижный человечек в панаме скрестил руки, на лице его появилось ехидное выражение.

– Если хочешь знать, Джо, они не были...

– Что не были? – перебил его доктор.

– ...не были зелеными, – продолжал человечек. – Лишнее доказательство того, что большая часть людей совершенно неспособна точно рассказать о том, что они видели или слышали. У них отсутствует наблюдательность. Они просто не умеют наблюдать. Что вы на это скажете, профессор?

В группе было еще двое мужчин, стоявших сейчас в тени, за колоннами перистиля. Человек, наблюдавший за этой сценой, едва различал их. Можно было только догадаться, что один из них средних лет, а другой молод. С помощью лупы они разглядывали кусочек лавы, найденный у балюстрады. На обоих были черные очки.

– А нас не интересует вилла Арриуса Диомедеса, – ответил голос со стороны балюстрады. – Что это за дом?

– Я уже нашел, – вмешался молодой человек с кинокамерой, глядя в путеводитель. – Я просто ошибся страницей. Это номер тридцать девятый, верно? Ну вот "Номер тридцать девять, три звездочки. Дом Аулюса Лепидуса, отравителя".

Наступило молчание.

До этого момента группа выглядела обычно: семья или близкие знакомые, настроение которых немного испорчено жарой и усталостью. Судя по некоторому внешнему сходству и по манере перебивать друг друга, можно было сделать вывод, что доктор Джо и человечек в панаме, которого звали Марком, – братья. Марджори, очевидно, тоже их родственница. Все абсолютно нормально.

Однако перемена после произнесенной фразы была настолько разительной, как будто во дворике внезапно похолодало или потемнело. Один лишь молодой человек с путеводителем, казалось, ничего не заметил. Все остальные замерли, четыре пары солнцезащитных очков повернулись к юноше, оказавшемуся словно бы в центре маскарада. Солнце отражалось в очках, придавая лицам непроницаемый и мрачный характер масок.

Доктор Джо нервно переспросил:

– Как, как?

– Отравителя, – повторил юноша. – "По изображению меча и лишенной коры ивы (lepidus означает лишенный коры, очищенный и тем самым разумный или приятный), выложенному мозаикой на полу вестибюля. Момзен идентифицировал этот дом как принадлежащий...".

– Да, но кого же он отравил?

– ...который, если верить Варрону, убил пятерых своих родственников с помощью соуса из ядовитых грибов, – продолжал читать молодой человек. Потом он с интересом оглянулся, словно ожидая, что трупы отравленных все еще валяются вокруг. – Неплохо, черт возьми! – добавил он. – Похоже, что в те времена людей можно было бы безнаказанно отравлять хоть пачками.

Тут же юноша понял, что совершил какой-то промах, густо покраснел и, захлопнув книгу, негромко спросил:

– Послушайте, я сказал что-то, о чем не следовало говорить?

– Ничего подобного, – с самым естественным видом возоазила Марджори. – Просто хобби дяди Марка – криминалистика. Верно ведь?

– Верно, – кивнул Марк и, обернувшись к юноше, добавил: – Скажите, молодой человек... я все забываю ваше имя...

– Ты отлично знаешь, как его зовут, – воскликнула Марджори.

По преувеличенному уважению, которое юноша проявлял к Марку, было ясно, что-тот не просто дядя Марджори, а, видимо, заменяет ей отца.

– Хардинг, сэр. Джордж Хардинг, – ответил юноша.

– Ах, да! Так вот, мистер Хардинг, скажите мне – слыхали вы о городке Содбери Кросс, недалеко от Бата?

– Нет, сэр. А что?

– Мы приехали оттуда, – сказал Марк. Он подошел энергичным шагом к фонтану и сел на его край с видом человека, готовящегося к длительной речи. Сняв шляпу и очки, он положил их себе на колени. Теперь видно было, что волосы у него седые и жесткие, с вихрами, перед которыми гребешок бессилен и в шестьдесят лет. Блестящие, умные голубые глаза искрились ехидством. Время от времени он поглаживал морщинистую кожу подбородка.

– Хорошо, мистер Хардинг, – заговорил он снова, – давайте посмотрим в лицо действительности. Предположим, что отношения между вами и Марджори не просто флирт, обычный на борту корабля. Предположим, что вы оба принимаете все это всерьез или, по крайней мере, верите, что принимаете...

В группе произошла новая перемена, коснувшаяся на этот раз двоих мужчин, стоявших за балюстрадой перистиля. Один из них, как заметил наш наблюдатель, был человеком средних лет, в сдвинутой на затылок лысой головы фетровой шляпе, с круглым, розовым и веселым лицом.

– Прошу прощения, – сказал он, откашлявшись, – но мы, пожалуй, сходим взглянем...

Его спутник, высокий и очень некрасивый молодой человек, отвернулся и начал рассеянно разглядывать дом.

Марк посмотрел на них и сухо проговорил:

– Глупости. Верно, что оба вы не принадлежите к семье, но вам известно ровно столько же, сколько и нам, так что можете оставаться на месте. И забудьте о своей чертовой деликатности.

– Ты уверен, дядя Марк, – негромко сказала девушка, – что это подходящее место для такого разговора?

– Уверен, дорогая моя.

– Ты прав, – поддержал его доктор Джо с суровым и торжественным видом. – Хоть раз в своей жизни, Марк... но ты прав.

В свою очередь и на лице Джорджа Хардинга появилось суровое, торжественное, героическое выражение.

– Единственное, в чем я могу вас уверить, сэр... – начал он.

– Да, да, я знаю, – перебил его Марк. – И, сделайте милость, перестаньте так смущаться. Ничего из ряда вон выходящего тут нет: большинство людей женится и знает при этом, на что идет, как, полагаю, знаете это и вы оба. Так вот, вопрос о вашей женитьбе полностью зависит от моего согласия...

– И от моего, – сурово проговорил доктор Джо.

– Прошу прощения, – устало сказал Марк, – и, естественно, от согласия моего брата. Мы знакомы с вами примерно около месяца. Как только вы начали встречаться с моей племянницей, я отправил телеграмму своему адвокату с просьбой навести о вас справки. Что ж, отзывы о вас превосходные. У вас хорошее, незапятнанное прошлое. Единственное, чего вам недостает, это семьи и денег...

Джордж Хардинг попытался было начать что-то объяснять, но Марк перебил его.

– Да, да. Мне известно все насчет того открытия в химии, которое может принести вам состояние и все такое прочее. Я лично на это гроша не дам, хотя бы от этого зависела судьба вас обоих. Меня ничуть не интересуют "новые химические процессы"; я ненавижу, новые открытия, а химические – в особенности, они восхищают глупцов, а на меня наводят скуку. Впрочем, может быть, вам удастся добиться чего-нибудь. Если же нет и если вы не начнете выкидывать какие-нибудь экстравагантные штучки, вы получите достаточно, чтобы сносно существовать, может быть, ради Марджори и несколько больше. Это вам ясно? Вы согласны?

Джордж вновь собрался было заговорить, но на этот раз его перебила Марджори. Она немного покраснела, однако взгляд ее был спокойным и искренним.