Выйти из дома на задний двор – благо никого нет рядом, чутье у меня не хуже волчьего, оно рассказывает, кто и где находится. Но сельчане все разбрелись, занимаясь своими делами. Тем лучше…

А теперь сосредоточиться.

Впрочем, даже этого не требуется. Секунда, в глазах темнеет – и все кончено. На грядках сидит ушастая белая зайка. Я смотрю на свои лапки и нехорошо усмехаюсь. И – срываюсь с места.

Прощай, деревня. К вечеру я уже буду очень далеко отсюда, а хватятся меня дня через три. Не догоните…

«Сын!

Ваша мать умерла, и требуется Ваше присутствие на похоронах.

Прошу Вас приехать незамедлительно.

Лорд Ройл».

Пальцы сжались в кулаки, сминая хрупкий листок. Мразь.

Своего отчима я ненавидел всегда. Кажется, я уже родился с этой ненавистью. Или она появилась чуть позднее…

Не знаю, с чего так. Вроде бы отец считал его своим другом, названым братом, а мне лорд Эдвин Ройл был противен. Неприятны были его темные, навыкате глаза, его мясистые красные губы, прячущиеся в окладистой бороде, его толстые пальцы, постоянно шевелящиеся, похожие на жирных червей…

Я первый пустил в ход прозвище «лорд Рыло», и оно прилипло хуже дерьма к подошве. Тогда это были детские проказы.

Потом было хуже.

Мне было десять лет, когда погиб отец. Погиб странно и нелепо. Случайный выстрел на охоте – и стрела спутала отца с оленем. Или стрелок?

Я жизнь готов был поставить на второе, но найти негодяя не удалось. Никто не признался, а стрела оказалась не помеченной. Твари!

Я был провозглашен лордом Торвальд-холла, а мать надела траур.

Она словно потухла тогда. Всегда веселая, живая, искристая, теперь она напоминала Снежную королеву. Каштановые волосы поседели за одну ночь, голубые глаза запали, она сильно осунулась… И все равно была красавицей. Даже сейчас, во всем черном, – красавицей.

И лорд Рыло зачастил к нам. Около года назад умерла его жена, и слуги шептались, что он забил ее до смерти, а сейчас положил глаз на маму. Я это понял сразу.

Но что я мог сделать?

Беда была в другом. Его назначили моим опекуном до совершеннолетия, а наступало оно в семнадцать лет. Семь лет мы должны были терпеть его, его визиты, взгляды, речи, всячески ублажать его, повиноваться и…

НЕНАВИЖУ!!!

Впрочем, я готов был простить ему многое – за маму. В ее присутствии он становился совсем другим. Он шутил, пусть неловко и неуклюже, читал ей стихи, приносил цветы, сладости, украшения… Мама чуть оживлялась в его присутствии – и одно это стоило моих стиснутых зубов.

Прошел год – и она перестала носить только черное и даже стала иногда улыбаться. Потом еще год – и она начала смеяться, и голос ее звенел иногда почти как прежде. А потом лорд Рыло сделал ей предложение.

Мама тогда пришла ко мне ночью.

– Сынок, нам надо поговорить.

Я пожал плечами. Пусть я ребенок, но я еще и лорд Торвальд, а потому отец воспитывал и учил меня с детства.

– Ты хочешь сказать, что выходишь замуж за лорда Рыло?

Мама вздохнула. Опустила голову.

– Ты не любишь его.

– Нет. А ты? – Этот вопрос требовал серьезного прояснения.

– А мне иногда кажется, что я могла бы… рядом с ним не быть счастливой, но и не быть такой несчастной.

– По сравнению с отцом он…

– Не надо, Колли. – Колли. Так меня называла только мама – и только наедине. Это было нашей тайной даже от отца. – Лорда Ройла действительно нельзя даже отдаленно сравнить с твоим отцом. Но…

– Но ты еще молода. И хочешь попробовать стать счастливой.

– В кого ты у меня такой умный?

– Я и сам порой задаюсь этим вопросом, – поддразнил я маму. – Я не стану возражать.

– Да?

– Я хочу видеть тебя счастливой.

Мама подарила мне поцелуй. Крепко обняла, мы посидели в темноте и тишине…

– Ты у меня замечательный, малыш. И так похож на отца…

Она всхлипнула и ушла.

Свадьба была пышной. Мать старалась улыбаться, лорд Рыло выглядел откровенно довольным, гости пили и орали тосты за здоровье молодых и потомство…

Я молчал и наблюдал.

Все ведь хорошо, так?

Разве не так?

«Не так» проявилось вскоре после свадьбы.

Лорд Рыло был бесплоден – так шептались окружающие. У него было уже две жены – и ни одна не подарила ему наследника. Не смогла и мама, хотя очень старалась. Я знал. Лорд поднимался в ее спальню каждую ночь – и оттуда неслись стоны. Сначала – удовольствия. Потом они все чаще становились болезненными, но вмешаться я не мог.

Из замка удалялись старые верные слуги, в нем становилось все больше людей лорда Рыло, роптали гвардейцы, а я ничего не мог сделать. Он – опекун. И ведь дела он вел хорошо. Не воровал – я мог это проверить. Но и…

Убивайте меня – лорд Рыло был с гнильцой.

Мать опять стала печальной, под ее голубыми глазами темнели черные круги, а на запястьях, которые она прятала под длинными рукавами, появились синяки. Лорд Рыло винил ее в том, что она не могла понести ребенка, – приводил в пример меня и все чаще смотрел очень нехорошим взглядом. Словно примериваясь поверх арбалета.

Мама опять пришла ко мне ночью, когда лорд Рыло напился и уснул. И на ее лице был уродливый синяк.

– Он? Убью!

Я рванулся вскочить. Да, мне всего тринадцать лет – ладно, почти тринадцать! – но я знаю, куда бить. И рука у меня не дрогнет – полоснуть гада по сонной артерии, чтобы он захлебнулся своей помойной кровью!

Мама схватила меня за руку.

– Сядь, Колли.

И я повиновался. Что-то страшное было в ее голосе.

– Нам надо серьезно поговорить.

– Слушаю.

Я до боли сжал одеяло в кулаках. Спокойствие, Колин, спокойствие. Ты уже взрослый, тебе не пристало орать, как сопливой девчонке.

– Ко мне сегодня пришла женщина.

– И?

– Это… его женщина.

Я не сразу понял, но потом вспыхнул гневом.

– Ты… и он сейчас…

– Нет. Выслушай до конца. – Мама смотрела грустно и твердо. – Он спал с ней, когда ухаживал за мной, но потом бросил, выкинул, как дешевую вещь. И она в обиде на лорда. Сейчас у нее все хорошо, она выходит замуж и уезжает отсюда.

– Они больше…

– Не встречались. Но она была служанкой в его замке. Постельной служанкой…