Он обвел бельевую пустым, безразличным взглядом…

И вдруг увидел, как шевельнулась простыня, которой была накрыта хромированная каталка.

Еще не понимая, что это значит, он приподнял край простыни…

На него уставились два немигающих, горящих мрачным огнем глаза.

— Только пикни, — прошептал притаившийся под каталкой человек.

— Это… ты студента придушил? — проговорил Анатолий, справившись с перехватившим горло спазмом.

— Догадливый! — осклабился убийца. — И тебя придушу, если зашумишь!

Теперь Анатолий вспомнил его: этот больной поступил к ним пять лет назад с последствиями тяжелой операции на мозге. Чудом выжил, но ни на что не реагировал, круглые сутки лежал, тупо глядя перед собой и пуская пузыри. Типичный «овощ», самый тот контингент для шестой палаты.

Правда, в последнее время Анатолию пару раз казалось, что в глазах этого «овоща» мелькала какая-то осмысленная искра, но доктора на осмотрах не находили никаких улучшений, а докторам лучше знать, на то они и доктора. Так что Анатолий помалкивал.

— Ты — придушишь? — Санитар оценивающе взглянул на «больного» — когда-то он, безусловно, был сильным человеком, но пять лет болезни и неподвижности сделали свое дело, в то время как сам Анатолий на здоровье не жаловался — в санитары на психиатрическое хилых не берут.

Но он вспомнил, как тот придушил Славика — студент и пикнуть не успел… оценил мрачный блеск глаз… нет, это не пустая угроза! Этот придушит, как цыпленка!

— Не успеешь, — Анатолий прикинул расстояние до двери, напрягся. — Я закричу, через минуту здесь толпа будет. Вся больница сейчас у нас на отделении…

— А может, успею? — Убийца тоже напрягся, приготовился к прыжку.

— Ну что — играть будем? Кто кого? — Анатолий облизнул пересохшие губы.

— А может, лучше договоримся? — Глаза убийцы заблестели. — У меня деньги есть… большие деньги…

— Ну да, — Анатолий усмехнулся, но слегка расслабился — разговор о деньгах его больше устраивал, чем разговор о смерти. — Ну да, у нас на отделении один себя Биллом Гейтсом считает, я, говорит, самый богатый человек в мире… а еще один псих объявил себя Ходорковским, требует, чтобы ему разрешили варежки шить…

— Я не сумасшедший, — проговорил скорчившийся человек. — У меня были проблемы с головой, но я выздоровел. И у меня действительно есть большие деньги. Только их еще нужно взять. И здесь мне понадобится твоя помощь.

— Ты за кого меня принимаешь? — Анатолий на полшага приблизился, не теряя бдительности. — Что я, по-твоему, законченный псих?

— Наоборот, — скорченный человек взглянул на санитара неожиданно острым, проницательным взглядом. — Ты мужик умный, толковый… знаешь, чего хочешь. С другим бы я и разговаривать не стал. Ты вот лучше послушай, что я расскажу… только вот что, — он досадливо поморщился, — вылезу я отсюда, неудобно так, согнувшись…

Он выбрался из-под каталки, растер затекшие суставы, потянулся.

Анатолий снова поразился силе, которой дышала фигура этого человека, и на всякий случай отступил к двери.

— Боишься? — тот усмехнулся кривой волчьей усмешкой. — Это хорошо… значит, не обманешь…

Анатолий выслушал совершенно неправдоподобную историю, рассказанную ему бывшим «овощем», полчаса назад убившим его напарника, — и неожиданно поверил в нее. Поверил, что его жизнь может внезапно, чудесным образом измениться. Станет он не санитаром в психушке, выносящим горшки за дебилами, а богатым, свободным человеком… Никто не будет на него орать и выговаривать за несвежее белье и неухоженных пациентов «овощного отдела», никто не будет гонять его по мелким поручениям…

Анатолий нервно сглотнул и пригляделся к своему собеседнику.

Все это похоже на правду… вот только нельзя и на минуту верить этому человеку. Он убил Славика — так же убьет и его, Анатолия…

— Никому нельзя верить, — проговорил тот, будто прочел мысли, — ни другу, ни брату, ни жене. Самому себе — и то в самом крайнем случае. Только одному человеку можно…

— Это кому же? — недоверчиво спросил санитар.

— Тому, у кого те же интересы, что у тебя. Тому, кому ты нужен. Сейчас ты мне нужен, а я — тебе. Значит, мы с тобой можем друг другу верить.

— А потом…

— А потом будет суп с котом! Сейчас ты меня отсюда выведешь. Сможешь?

— Отчего не смочь? — Анатолий огляделся. — Конечно, смогу. Полезай на эту каталку…

— Видеть ее не могу… — пробормотал «овощ», но послушно вскарабкался на металлическую каталку, вытянулся на ней, как покойник. Анатолий завалил его стопками грязного белья, оглядел со стороны, остался доволен и выкатил в коридор.

Навстречу ему попался Мишка Лямкин с четвертого этажа. Не давая ему раскрыть рта, Анатолий выпалил:

— Ну, чего — нашли того гада?

— Какое там! — Лямкин безнадежно махнул рукой. — Верно, давно уж в город выбрался… надо полицию звать, а Зароев трясется — в его дежурство такое ЧП…

Лямкин снова махнул рукой и побрел дальше по коридору, не задав естественный вопрос — куда это Анатолий в четыре часа утра, в разгар суматохи, везет тележку с грязным бельем…

Анатолий подкатил тележку к лифту, спустился в цокольный этаж, проехал мимо дремлющего охранника. Тот приоткрыл один глаз, узнал знакомого и заснул снова.

Выкатив тележку через незапертые двери, Анатолий огляделся. На улице не было ни души.

— Ну, вылезай, пассажир! — проговорил он вполголоса. — Дальше своими ногами пойдешь!

«Овощ» раздвинул грязное белье, спрыгнул с каталки.

— В таком виде? Да меня первый же полицейский остановит! Нет уж, взялся помогать — помогай!

— Ладно, пойдем!

Анатолий оставил тележку, прошел через больничный двор к стоянке, на которой среди машин персонала стояла его ржавая «пятерка».

— Залезай! — скомандовал он, открыв дверцу. — Пару часов здесь подождешь, только согнись, чтобы тебя никто не заметил. Я сменюсь и отвезу тебя в безопасное место.

Он запер машину, вернулся на отделение и принял самое деятельное участие в поисках сбежавшего больного.

Наконец доктор Зароев вызвал полицию и сообщил о сбежавшем пациенте. Про убитого санитара он пока велел помалкивать. Персонал дружно пожал плечами — доктору виднее.

С Анатолием, как с почти очевидцем происшествия, поговорил невыспавшийся толстый майор. Анатолий рассказал все честно — до того момента, как вошел в бельевую. Майор повздыхал, посетовал, что их так поздно вызвали, и позвал следующего санитара.

А там и смена подошла. Пришлось в очередной раз рассказать сменщику ночную историю, выслушать от него сочувственные вздохи, и только тогда Анатолий вышел из здания больницы.