– Зеркало стало меркнуть. Но одновременно в нем начали проступать и иные помимо света, уже более определенные очертания и формы. Сначала я различил лишь какую-то пирамиду. Собственно, это она и светилась так ярко вначале. Потом увидел, что пирамида эта не стояла на поверхности планеты, как ей и положено было бы, а парила в воздухе, ничем не поддерживаемая. Вокруг нее, и это было, пожалуй, самым странным, простирался обычный, в общем-то, пейзаж. Озеро внизу, в котором плавали какие-то рыбы. Берега вокруг, покрытые травой. Животные, деревья, растения всякие. А еще выше, как наверное и полагалось, насыщенное кислородом, отчего и светло-голубое небо. Вот, собственно, и все. И чего же тут такого странного, – вполне резонно спросите вы. Да и ничего, не менее резонно отвечу я вам. И все же, что-то тут было не так.

Однако, сам по себе кристалл, ну, то есть пирамида в форме тетраэдра, не представлял из себя ничего слишком уж необычного, да и живописный пейзаж вокруг казался самым что ни на есть обыкновенным. Странным тут было и это я тогда как-то сразу почувствовал, сочетание этих двух частей общей картины. Ну что за чепуха, скажете вы, – природа, озеро и вдруг какой-то кристалл. И именно чепуха, отвечу я вам. Да-а… – тут Скит Йонтра снова отвлекся, мечтательно вздохнул и, словно вспоминая о чем-то, продолжил. – Уж чего я только не видел в этом зеркале за те сто сорок лет, что владею им. Каких только миров, прекрасных и удивительных, и даже тех, от которых кровь стынет в жилах. Все уже, наверное, видел я в нем, и кстати, – он немного оживился, – и природу такую тоже видел. На планете одной. В дальнем-дальнем захолустье одной из гигантских Галактик, в третьей четверти ее малого рукава. Ее еще «Землей» называли местные обитатели. Но, то давно было. Впрочем, уверен, что и сейчас эта, так сказать «Земля» еще существует, и на нее, наверное, можно было бы и посмотреть.

Тут Скит Йонтра снова обвел взглядом слушателей, как бы предлагая им это. На этот раз взгляды обращенные к нему, были уже более благосклонными и несколько рук, лап и щупалец поднялось вверх. “Так, хорошо, – щелкнул клювом Скит, – после истории, милости прошу в мой… кхм, сарай. Но, однако, продолжим-льк”.

– Любовался я на эту картину около получаса. Все зафиксировал как и полагалось. Кое-что добавил и от себя в качестве примечания. Отчет получился хорошим. «Отправлю его в планетарный совет завтра», – решил было я. И только что собирался встать и уползти, как мой у-переводчик вдруг просипел мне на ухо: «…нет, сегодня обедать уже не будем. Будем играть…» Я замер. Щупальца мои как-то сами собой подогнулись и я сел ровно на то место, откуда только что хотел подняться. «Это еще что за фокусы», – сказал я себе. После чего стал пристально вглядываться в зеркало, стараясь определить, откуда исходила эта, к слову сказать, совершенно разумная речь. Тетраэдр я отбросил сразу, ему и говорить-то было нечем. Телепатические же сеансы зеркало отражений, как известно, не передает. Рыбы в пруду, – ну не знаю. А даже если и так, то вода все равно погасила бы звуковые колебания и я опять-таки ничего не услышал. Животные? Но разве животные умеют говорить? И тут, словно бы нарочно опровергая мою мысль, к точке обзора зеркала приблизилась какая-то тварь, больше похожая на лао (огромную кошку), встала на задние лапы, жеманно так наклонила головку и сказала кому-то там, кого я не видел: «А я тебя люблю».

Ну вы представляете, – Скит посмотрел на слушателей нарочито торжественно, – что я мог тогда почувствовать. Удивление? – это почти ничего не сказать. Я практически остолбенел. Ну сами посудите, разумное животное! Как вам такое, чудеса? Пожалуй. Вот так я и сидел примерно с час, а возможно и дольше, слушая их трескотню. Говорили они, как оказалось, много. Причем, в основном, говорили самочки. Самцы же, как наверное и полагалось, проявляли большую сдержанность и только степенно расхаживали вокруг озера, а на досужие разговоры своих соплеменниц лишь поводили ушами. Несколько раз к ним забегал переброситься парой слов какой-то представитель песьих. Но они, видимо, не слишком-то ладили, потому что он довольно быстро исчезал среди деревьев, унося с собой, впрочем, весьма вежливые пожелания доброго пути и приятного настроения. Даже птицы, на которых я и вообще поначалу не обратил никакого внимания, как оказалось, также вносили свою лепту в эти звериные диалоги. Их фразы, однако, были чаще всего односложными и состояли в основном из одних междометий. Все бы, наверное, так и продолжалось, не принеси с собой один из кошачьих самцов огромный видеофон. Притащил он его прямо так, на лапах. Но к озеру он добрался все же на какой-то парящей над поверхностью земли машине. Сквозь деревья мне было трудно рассмотреть. Он, по всей видимости, был богач, потому что вел себя еще более важно чем другие «коты», курил маленькую сигару и носил монокль. Самочки так и крутились вокруг него и все щебетали: «Новая мода, новая мода» и «ах, какое видео!» Водрузив видеофон на прилагавшуюся к тому подставку, щеголеватый кот уселся напротив и стал щелкать пультом. К счастью, со своей точки обзора мне был хорошо виден экран устройства и прекрасно слышен звук. Устройство начало вещать:

«Сегодня у нас большой праздник. Мы празднуем 1000-ю годовщину освобождения. Люди, которые так долго были нашими хозяевами, избавили нас от своего назойливого попечения и возвысились до измерений, нам не доступных. Однако, как стало известно, и наши ученые преподнесли нам этот подарок ко дню праздника, – люди всего лишь попали в ловушку интеллектуального бесплотного измерения, которое они сумели развернуть и которое поглотило их всех без остатка. Мы же, звероиды, всегда будем такими, как есть и не отойдем от принципов и связей, которыми наградила нас мать-природа. Великие люди древности поняли это и смогли отказаться от сияющей чистоты бесплотного разума. Они поклонялись богам, не утратившим связей с прародительницей, полулюдям-полузверям: Анубису, Гору, Бастет. Они видели безграничную пустоту отвлеченного разума и отвернулись от нее. Но в память о своих достижениях они построили правильные пирамиды. Поздние люди забыли про четвертый угол в основании идеальной био-геометрической фигуры и Тетраэдр поглотил их. Основы бытия в виде знаний, надежды и веры оказалось недостаточно, чтобы удержаться в четырехмерном мире. Вечная память». «Кот» наблюдавший за изображением, удовлетворенно муркнул что-то себе под нос и переключил канал на развлекательный. Самочки также оживились и о чем-то защебетали.