через полгода придётся ещё раз сокращать штат.

Я посмотрел себе под ноги, обнаружив там достаточное количество мусора, чтобы задуматься над тем, что увольнять две трети уборщиков было не самой удачной идеей.

— Думаю, народ будет не сильно против. Особенно, если их ежедневные планы останутся без изменений.

«Ложь от первого и до последнего слова».

Впрочем, Хэндо и сам не хотел слышать от меня что-то иное. Его обманывать не надо — он сам обманываться рад.

— Конечно же, всё будет по старому! Даже после интеграции.

В этих словах также не было ни грамма истины. Кому бы наша компания ни втюхала себя, там быстро смекнут, что содержать кого-то себе в убыток не та затея, которая может принести миллионы. Сначала возрастут планы продаж, затем полетят головы.

Всё же Хэндо был не окончательно потерян для социума — сомнение у меня на лице он сумел разглядеть.

— Что-то не так?

— Ну, не совсем. Это по поводу моего повышения.

— Всё в силе. Тут без вопросов. Ещё три месяца, затем Линда уходит в декрет, и её кабинет твой.

Я сделал вид, что успокоился и поверил.

«Мой то, конечно, мой, вот только через три месяца это решение принимать будешь уже не ты».

Когда в компании появится другое руководство, оно в первую очередь обратит внимание на тех, кто сейчас ходит в любимчиках. Угадать, кто окажется первым в этом списке, будет не так уж сложно.

Моя безупречная репутация в этом болоте зиждется на том факте, что все вокруг уверены, что я невероятно трудолюбив. Это очень иронично, на самом деле, учитывая какой лентяй скрывался за всем этим. Вся порученная мне работа всегда выполнялась едва ли не мгновенно, просто потому, что в таком случае можно было продолжать ничего не делать ещё некоторое время. Все почему-то принимали это за крайнюю степень трудолюбия. Смогу ли я повторить этот трюк? Нет, уже хотя бы потому, что мне будет лень.

Неожиданно начальник придвинулся ко мне ещё ближе и положил свою руку на мою.

— Может быть, тебя ещё что-то заботит?

— Да. Ваша рука и что в кабинете стеклянные стены, — ответил я, уловив пару очень удивлённых взглядов своих коллег. Мистер Хэндо отодвинулся, а затем, хлопнув себя по лбу, достал из внутреннего кармана какую-то проволочку, скрепляющую пару игрушечных ушек на манер тигриных.

— Вот, держи. Завтра надень на презентацию.

— Это зачем ещё? — удивился я.

— Как! Подчеркнёшь свой нонконформизм, покажешь делом нашим гостям, какой ты на самом деле!

«Нет, всё же этот фрукт для социума потерян», — глядя на лицо Хэндо, без тени сомнений по поводу сказанного подумалось мне.

— Поверь, пока они будут пялиться на эту лабуду, ты половину уже прочитаешь. Кстати, по этому поводу не то чтобы я в тебе сомневался, но всё же, эм, всё в порядке?

— Готово в лучшем виде! Закончил только вчера. — Это было чистой правдой, причём уже целый месяц. — Даже интонации где нужно себе подчеркнул!

— Вот и отлично! Хвост трубой! Можешь идти. Только ушки не забудь.

Понимая, что спорить здесь — пустая трата времени, мне не оставалось ничего кроме как взять эту игрушку и молча отправиться к себе. Ушки так ушки, пускай Хэндо потешит себя иллюзиями.

«Пока от него зависит моё повышение — имеет право».

Мне не нравилась вся эта идея, но высказать вслух я бы не смог даже при большом напряжении сил. Когда слишком долго жизнь несёт тебя своим течением, можно забыть как плавать. Годы ленивой работы в офисе уменьшили мой нонконформизм до такой степени, что его можно было собрать в спичечный коробок и оттуда даже не пришлось бы доставать спички!

Вернувшись в своей кабинет и откинувшись в кресле, я задумался над тем, не пора ли изменить свою жизнь? Точнее, в очередной раз задумался над этим.

Все мы рождаемся с крыльями, только потом их приходится сдавать в гардероб. А когда ты захочешь их забрать обратно, то тебе дают лишь пинок под зад, и всё — вперёд к приключениям! Главная же проблема состояла в том, что жизнь нельзя изменить так, чтобы всё сразу стало хорошо, а иначе мне и не хотелось.

Скривившись от очередных мыслей о работе, я уже по привычке переключился на что-то другое. Этим «чем-то другим» обычно выступали мои фантазии на тему, как хорошо жить на каком-нибудь тёплом острове, ну, или хотя бы в ином мире подальше отсюда.

Подобная смена мыслей была не блажью, хотя безусловно и ей тоже, а необходимостью: работая по пять дней в неделю в офисе, по восемь часов в день разглядывая одни и те же цифры, разговаривая с одними и теми же людьми, можно было вполне быстро превратиться в станок по производству ксерокопий и справок. Крыша от такого начинала подтекать у всех — вопрос стоял лишь, когда это случится.

Какие тут путешествия или приключения? Лучшее путешествие, что я мог себе позволить — попить после работы с некоторыми коллегами пива, и то соблюдая осторожность. Потому как находясь в ведре с крабами важно, чтобы другие не знали, что ты среди них самый умный красный членистоногий и веселишься в свободное время больше остальных. И вообще тебе «нормально» и «весело», когда у других едва ли хватает времени пожаловаться обо всех проблемах в перерывах.

В общем, чтобы сохранить свою крышу в сухости, а себя в «нормальности» приходилось искать выход. Лучше всего для этого подходили классные друзья, интересные хобби и книги. С первым были сложности, потому что тех также как всех остальных поглощала работа настолько, что встречались мы едва ли раз месяц. Со вторым всё дорого и сложно, ну а последнее — это теперь занимало львиную долю моей жизни. История, фэнтези, детективы, фантастика, комиксы, новеллы ― всё это проглатывалось моим мозгом в количествах, превышающих все разумные и большинство неразумных пределов. Кажется, я прочитал столько книг, что если их поджечь, то огонь как минимум горел бы вечно.

Конечно, если бы меня спросили, хотелось ли мне стать героем одной из них, я бы как минимум подумал, а затем, мгновение спустя, согласился. Моя хорошо откормленная фантазия в те моменты, когда я спускал её с цепей самоконтроля, рисовала меня в образе одновременно Фродо из Шира, Мальчика-который-выжил, Аватара, Наруто, Джеймса Ди Гриза, капитана Блада и ещё много кого! К сожалению, одной только фантазией я не мог оплатить свои счета за электричество и прочие «хотелки».

В моменты, когда мысли доходили примерно до этого, возникал голос разума и