Ноа демонстративно встала, выудила свою шпагу, отошла как можно дальше и оттуда ею слегка приоткрыла названный ящик.

― Не бойся, бутылка не взорвётся, хотя, уверен, поджечь её тоже можно…

― Могу позвать Альта, раз уж ты его выгнал с кухни, он сможет поджечь даже воду. — Рассмотрев бутылку внимательнее, Ноа присвистнула. — Вау, Стругское красное! Вино королей! Откуда взял?

— Один назойливый граф подарил. Уверен, в первую очередь потому, что я не заставлял его рыть канавы.

— С него не убудет, где у тебя штопор? — деловито поинтересовалась Кейтлетт.

— Ха! И этот человек ещё называет меня алкоголиком! Посмотри в третьем ящике…

— Там у тебя бомба, идиот!

— Да нет там ничего… — ответил я без всякой уверенности, — наверное. Знаешь что? Загляни лучше в первый.

Пока Ноа, бурча проклятия, безуспешно возилась с пробкой, я пошёл искать бокалы. Увы, из посуды у меня были только чашки из-под «кофе», большинство из которых годились разве что на роль сита.

Из относительно целых на выбор имелась пара чашек, которые объединяли две вещи: слой намертво прилипшей пыли и одинаково безобразные рисунки. За ними высилась внушительная пивная кружка, которой при желании можно было убить. Позади послышался интригующий «чпок», который возвещал о том, что пробка наконец поддалась.

― Ты скоро там? — раздался следом раздражённый голос.

Я собирался взять что-то из этого скудного набора, но затем вспомнил, что благодаря магии Игр ко мне вернулись все утраченные вещи. В том числе и один «семейный сервиз», который в прошлый раз очень понравился Ноа.

— Где-то у меня был сервиз.

Только услышав про это, Кейтлетт сразу взмолилась о пощаде:

— Только не это!

— Тогда могу предложить две чашки, которым стукнуло несколько десятков лет, пивную кружку… или же чудесный сервиз.

— Будем по-солдатски, — решила Ноа категорично.

— Но…

Кейтлетт, прерывая мои возражения, решительно взяла бутылку, сделала глоток прямо из горла и передала мне, заметив:

— Учитывая происхождение вина, заметь нас какой-нибудь особо впечатлительный сомелье, он порвал бы нас на клочки за подобное варварство.

Я принял бутылку и, предвкушая сказочную амброзию, сделал глоток. Реальность оказалась так себе: вино было с явной кислинкой, а вдобавок слишком терпким, из-за чего казалось, что оно прилипло ко рту.

— Совсем не так, как мне представлялись королевские вина.

— Хе-хе-хе, и ты попался! — рассмеялась Ноа. ― Поверь мне, дочери королевского писаря, это совсем не худшее, что порой подают королям на стол.

― Ай-яй-яй, пока папа пишет письма, дочка тихонько бухает королевские вина, — с ехидством заметил я.

Кейтлетт прыснула и легонько ударила меня в плечо, требуя вернуть бутылку.

― Через два года будешь участвовать?

― Если наш новоявленный спаситель мира не сломал кристалл, то буду.

Я принял бутылку и без особого желания приложился к горлышку, попутно размышляя над интересной вещью. Ведь где-то там Рейланд Рор своими глазами может увидеть все ужасы настоящей войны. Вынесет ли он из этого какой-то урок?

— Ты знаешь, что случилось с Галленом? — вдруг решила рассказать Ноа. — Король отправил его писать ему отчёт…

— Так себе наказание, — сообщил я с большим сомнением в голосе.

— Отдай бутылку и дослушай. — Отпив, Кейтлетт продолжила рассказ. — Отчёт о всей своей деятельности за всю свою жизнь.

— Хоаким что, сослал его писать мемуары?

Ноа булькнула в бутылку от смеха, кивнула, подтверждая правильность моей догадки, и затем наконец поперхнулась.

— Смотри не захлебнись, победительница, Игры этого не переживут. Великая командующая покинула этот мир, поперхнувшись вином в честь не своей победы. Шикарный заголовок для «Вестника», а?

— Смотри не умри от радости, моллюск, — едко ответила Кейтлетт.

— Самый выдающийся моллюск Риверкросса! — делая вид, что произношу тост, сказал я.

Где-то в этот момент мне на глаза попались часы, напомнившие о том, что моё время на исходе. Ноа сразу же заметила мою растерянность.

— Что это ты всё на часы поглядываешь, а?

— Да так. Мне ещё нужно было успеть до полуночи превратиться в тыкву, назло… — я осёкся, едва не ляпнув лишнего. — Назло кому-нибудь.

― Ты странный, ты это знаешь? И я не об этих новомодных словечках или твоих дебильных привычках.

Бутылка вновь сменила владельца.

― О, что-то новенькое. Обычно от тебя не… — мой мозг, слегка улетев от слишком крепкого вина, потерял нить разговора.

― Ты выглядишь так, будто знаешь больше, чем говоришь вслух! — рассказала Ноа язвительно. — Странно, ведь обычно как раз наоборот: тебя не заткнуть, но в башке пусто.

— Хорошо сказано!

Я усмехнулся, переводя всё в шутку, хотя то, сколько людей к концу моего пребывания здесь так или иначе догадались о моей сути, слегка удивляло. Вот тебе Ота Кохэку и маскировка!

Ноа, тем временем пользуясь моей заминкой, дважды приложилась к вину и, с интересом на меня посмотрев, продолжила мысль:

― Весь вечер ты слоняешься по лагерю, словно прощаешься со всеми. Да и сейчас сидишь с предельно глупой рожей, словно отсчитываешь минуты. Куда это опять смотришь?

Она поймала мой взгляд на пути к часам, которые готовились отбить полночь. Сам не знаю зачем, я перевёл глаза ниже, где как раз находилось весьма скромное по наполнению декольте Ноа.

― Ах ты нахал!

Хорошенько размахнувшись, Кейтлет отвесила мне звонкую пощёчину, звук которой слился с двенадцатым ударом часов.

***

Я снова находился посреди нигде красного цвета, а напротив меня уже дожидался Рейланд Рор. Вид у него был озадаченно возмущённый.

— Надеюсь, тебе понравилось, — с ухмылкой заметил он. — Как прошли Игры? — Очевидно, у меня на лице в этот момент было всё ясно написано, поэтому отвечать даже не понадобилось. — Ясно. Кажется, меня ждёт много интересных историй.

— Как там на Земле? — невинно поинтересовался я.

— Очень интересно, но непонятно. Хотя поначалу было скучно. Без обид, твоя жизнь отстой, — подумав, Рейланд добавил хитро, — была.

— Что значит «была»?

Ответить он не успел: наш короткий разговор завершился, и мы отправились по своим телам.

— Можно мне банан?

Это было первой моей фразой, после того как я очнулся где-то. Место моего возвращения определённо было мне незнакомо: тёмное, очень душное. Как будто палатка. Мою догадку подтвердил завывающий снаружи ветер и пинок от спавшего по соседству человека.

— Спи уже, долбаный ты банан, — сообщил мне раздражённо смутно знакомый женский голос. — Завтра самая сложная часть пути.

— Пути куда? — уточнил я, предчувствуя недоброе.

— Довёл горный воздух человека — он забыл, что полез на Эверест.

Сквозь тьму ночи, суровый ветер и ткань мироздания нас разделяющую, разнёсся мой полный возмущения крик:

— РЕЙЛАНД РОР, КУДА ТЫ МЕНЯ ЗАТАЩИЛ!