Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Откидываюсь в кресле и потягиваюсь. Закостенелые мышцы ноют, и в спине, где-то ближе к пояснице, раздаётся хруст. Ох. Так и до радикулита рукой подать.
Пора в зал. Неделю уже почти не был с этой подготовкой к контракту. И ещё, блин, неделю не попаду точно.
— Семён Владимирович, кофе? — в кабинет заглядывает новая секретарша, улыбаясь.
Прошлую пришлось уволить. Слишком настойчиво лезла в штаны, но это одно, а второе — сливала бате инфо. Нахер она нужна такая. А новенькая очень деятельная. Даже слишком. Но в целом пока меня устраивает, как она работает.
— Да, Наташ, давай. Только без сахара. И свяжись с Риммой.
Энергично закивав, она скрывается за дверью приёмной, а я открываю ноут и захожу в игру. После перепалок с батей мне нужна передышка. И старое, почти забытое увлечение, когда-то бывшее мечтой, иногда помогает расслабиться.
Иногда я, по старой памяти, чисто на автомате цепляюсь за косяки и баги в играх, и фоном проскакивает мысль, как бы я вот тут и вот тут переписал бы.
Но это отголоски. Не всем мечтам суждено сбываться.
Вместе с Наташей в кабинет входит Дима Рудков — мой кореш и по совместительству начальник юридического отдела филиала фирмы.
— Привет, Семён, — садится напротив и открывает свою кожаную папку. — Давай сверим документы по завтрашней поездке.
— Не душни, Дим, — добиваю последнего гуманоида в игре. — Сейчас уровень закрою и проверим.
Дима сводит брови и поджимает губы. Он педант в работе, всегда с иголочки и умеет мастерски ковырять мозг зубочисткой. Но это в офисе. А за его пределами у Рудкова есть электрогитара, мотоцикл и куча шлюх, готовых делать ему минет прямо во время езды на этом самом мотоцикле.
А ещё он знает, что в игру я ухожу, когда мне делает нервы отец, и обычно это ненадолго, а потом я собираюсь и мы плотно и успешно работаем.
Иначе бы ничего не достигли, и бате было бы не к чему доебаться.
— Опять Владимир Сергеевич звонил? — спрашивает, отпивая кофе, которое и ему подсуетила Наталья.
— Ага.
— Что хотел?
— Сказать, какой я неудачник. Ну, как обычно.
— Ну ясно. А вообще, на завтра всё готово?
— Да, — киваю, открывая ежедневник. — Сейчас с тобой пробежим по документам и поеду собираться. Самолёт завтра в девять. Только с переводчиком подстава — Римма заболела. Но обещала найти себе хорошую замену, вроде однокурсницу. Наташа занимается документами этой новенькой. Не хотелось бы завтра срочно через агентство искать.
С Димой ещё раз проходимся по всем юрвопросам, проговаривая все моменты, где можем пойти на уступки испанцам, а где надо стоять на своём.
— И не забывай, этот контракт им так же выгоден, как и нам, — в конце не может воздержаться от напутствия Рудков.
Приезжаю домой и тупо падаю спать. Собрать чемодан — дело десяти минут. Костюм уже упакован, документы собраны, всё остальное одноразовое по пакетам.
Утром обнаруживаю сообщение от Риммы, уверяющей, что её замена справиться на ура, и она вообще никого не знает, кто бы знал испанский лучше. Ещё три пропущенных, но на них я отвечать не хочу.
После вчерашних ливней на улице сыро и промозгло. Хочется ещё пару литров кофе, чтобы хотя бы согреться. Стаканчик я всё же опрокидываю в аэропорту, но особой бодрости мне это не приносит.
Иду на посадку, поглядывая на других пассажиров. Интересно, кто из них моя новая переводчица? Надеюсь, не та брюзглая тётка со словарём в руках. Иначе я Римму скормлю тем пираньям, которых держит в кабинете в аквариуме Димон.
Когда нахожу своё место в самолёте и понимаю, что время уже неумолимо движется к отлёту, закрадывается мысль, а не решила ли эта новенькая меня прокатить? Было бы хреново.
Но буквально через пять минут у кресла останавливается женщина. Ещё не успев увидеть её лица, я ощущаю что-то странное, какой-то движ то ли в груди, то ли в животе, не сразу соображая, что эта реакция вызвана её духами.
А потом взгляд фиксируется на её лице. Таком знакомом. Которое не забыть, сколько не влей в себя горючего яда, сколько не разбивай башку о стены, сколько не топи себя в пороке и блядстве.
На меня смотрят те самые кошачьи глаза, обладательница которых пять лет назад выдрала с корнем из груди моё сердце, оставив там чёрную дыру и пепел.
Сучка Адамовна.
3
Василина
— Тебе идут тёмные волосы.
Серьёзно? Обсудим мои тёмные волосы, встретившись случайно через пять лет в самолёте.
— Здравствуй, Семён, — говорю на выдохе, а вдохнуть потом оказывается сложно.
— Здравствуй, Василина, — чуть сощуривается, внимательно глядя, поджимает уголки губ.
Мы смотрим друг на друга как заворожённые. Потеряно, оторопело. Как будто проваливаемся в безвременье, в вакуум. На секунды всё вокруг исчезает: люди, самолёт, собственные мысли…
— Я… — с трудом выталкиваю себя из этого состояния. — Я ошиблась местом, наверное.
— Ты вместо Риммы? — спрашивает, а мой мозг лихорадочно анализирует его голос. Он стал ниже, приглушённее, будто сдержаннее, тембр привычный, слышится немного гуще, взрослее.
— Да, — киваю, а внутри всё подбирается. Неужели он и есть босс моей подруги?
— Тогда не ошиблась, — кивает на место рядом.
В первые несколько секунд мне хочется развернуться и дать дёру. Причём бежать долго и быстро, не останавливаясь. Пока силы не иссякнут, а дыхание не собьётся так, чтобы я думала лишь о том, как вдохнуть, а не об этой встрече. Чтобы адреналин сгорел в работающих мускулах и оставил в покое сердце.
Но вместо этого я с деревянной спиной опускаюсь на сиденье, будто на гвозди. Не знаю, не понимаю, как вести себя, нужно ли что-то говорить, обсудить предстоящую работу. Я в ступоре. Растеряна. Ещё и чувство долга мигает, обещание подруге держит.
Странная пауза затягивается. Я дышать не могу, потому что в нос забивается его запах. Тоже такой знакомый, но в то же время другой. Не такой резкий, но чуть более тяжёлый, с нотой горечи.
Впериваюсь глазами в спинку сидения напротив, а вот Семён смотрит на меня. Слишком близко, слишком интимно. Чувствую это. Мне кажется, он даже видит, как у меня на шее
