Вспыхнув, Адамовна смотрит на рукав, а потом с непроницаемым видом стаскивает платье через голову и снова надевает. Типа беспристрастной осталась, но щёки-то так и заалели.

— Где там список? — подходит ближе, приподняв бровь.

Сучка. Содрать бы с тебя это блядское платье прямо сейчас и сбить спесь эту.

— Вот, — протягиваю. — Изучи, присмотрись к лицам. Будь готова через полчаса, я пока пойду переодеться.

Она уже открывает рот, чтобы сострить, но потом замолкает. Правильно, а то я за себя не отвечаю.

В душе приходится сделать воду чуть холоднее обычного. Даже значительно холоднее. Через час важная встреча с испанцами, а я, как пацан, член утихомирить не могу.

Василина демонстративно стучится, и только потом открывает дверь.

— Я готова, — сообщает торжественно.

— Я тоже, — затягиваю галстук у зеркала и застёгиваю пиджак.

Оборачиваюсь и в очередной раз зависаю. Василине всегда удавалось создавать образы из чистого секса. Думаю, даже скорее неосознанно. И для этого ей не нужно было надевать что-то откровенное или вульгарное.

На узкое синее платье она надела белый жакет, а тёмные волосы красивыми волнами распустила по плечам. И туфли-и-и. Не знаю, что такого в этих женских жутко-неудобных штуках, больше напоминающих пыточные устройства. Но когда они на женщине, ей будто плюс сто к сексуальности. А Василине особенно. Мне башню ещё тогда, пять лет назад срывало, когда видел её в универе на каблуках. Единственное желание было: завалить на стол, ухватит за щиколотки перед этими туфлями и развести ноги пошире.

— Гарнитура нужна?

— Нет, ты будешь присутствовать. Документы о неразглашении подписала.

Мы выходим из номера и направляемся в лифт. Пока спускаемся на первый, она смотрит в стену. Взгляд прямой, твёрдый — профи. И мне забывать не стоит, для чего я здесь.

Такси отвозит нас в бизнес-центр. Фирма-организатор уже всё подготовила. Буквально через минуту после нас с Василиной в небольшой конференц-зал входят испанцы. Двое мужчин и женщина. Один серьёзный, лет пятьдесят, это их юрист Диего Гомес, женщина-секретарь, Анита, фамилию не помню, и молодой улыбчивый мужик с хитрожопым взглядом. Это и есть Марио Кортес — замглавы “Ла Порты”, с которой мы хотим наладить поставки по двум каналам.

И мне приходится сильно постараться, чтобы приветливо улыбнуться, потому что мне нихрена не нравится, как Кортес первым делом, войдя в конференц-зал, засовывает свой взгляд Василине за вырез платья, который, к слову, вполне скромный и в рамках деловой встречи. Но блядский характер Кортеса я распознаю моментально. Знаю, сам таким был.

— hola Señor, — улыбается он на все тридцать два и протягивает мне руку, крепко пожимает, а потом подходит к Василине. — ¡señora! encantado de conocerte*.

— Igualmente, Señor**, — отвечает она, улыбаясь ему в ответ, а потом испанец жмёт ей руку, а потом ещё и к щекам прикладывается с явным удовольствием.

Знаю, что у них так принято, но меня, блин, бесит. Понимаю, что, возможно, Василина вообще замужем, может, у неё целых пятеро детей даже. Но меня один хрен бесит. Этот Кортес только что яйца свои сразу на стол перед нею не выкатил.

Остальные представители тоже представляются, Василина переводит наши взаимные приветствия, мы обмениваемся подарками и присаживаемся за стол. Начинаем обсуждать наши предложения.

Я озвучиваю, что готовы предложить мы, какие в этом плюсы, какую выгоду вижу для них от нашего партнёрства. Василина переводит гладко, спокойно, без единой запинки, её голос становится тенью моего. Испанец слушает внимательно, вижу его заинтересованность. Он бы и не прилетел, если бы её не было, конечно же, предварительные обсуждения ведь велись.

А ещё он пялится. Взгляд не сводит с неё. С её губ, груди, глаз. Рассматривает откровенно и с неподдельным недвусмысленным интересом.

— Моя переводчица со мной спит, — говорю, глядя ему в глаза, а Василина вдруг спотыкается и кашляет в кулак.

— Ты идиот? — спрашивает сквозь зубы, натягивая на губы улыбку, а ему по-испански говорит какую-то постороннюю фразу о том, что мы будем рады, если канал сотрудничества будет открыт.

— Он пялится на тебя.

— Тебя это каким образом волнует, Бамблби? — она прерывается для глотка воды и будто между прочим отвечает мне.

Бамблби? Точно офигела сучка.

Испанец на мгновение сводит брови, но потом снова с вниманием слушает меня. Блять, надеюсь, он правда не знает русский, как и было заявлено их фирмой.

После предварительных мы все вместе покидаем конференц-зал и на двух люкс-такси едем к Неве, где нас у небольшой пристани уже ждёт теплоход.

Ужин проходит спокойно. Кортес будто успокаивается. Перестаёт прожигать Василину взглядом. Он и его спутники восторгаются Питером, без стеснения показывая пальцем во время прогулки то туда, то сюда.

— Hermosa ciudad! Hace frío aquí. Hace calor en Valencia, — говорит он мне, а Василина переводит (Красивый город! Только холодно тут у вас. У нас в Валенсии жарко). А потом обращается уже к Василине. — ¿has estado en Valencia, Vasilina?

Чтобы понять, что он спрашивает, была ли она в Валенсии, мне перевод не нужен. Да Адамовна и не переводит. Вместо этого мягко улыбается и отвечает отрицательно, на что Кортес взрывается восторгами о родном городе и, уверен, настойчивыми приглашениями.

В разговор включается секретарша Кортеса, тоже рассказывая о чудных морских прогулках в Валенсии, и Василине приходится вернуться к работе из милой болтовни с испанцем.

После прогулки мы тепло прощаемся. Особенно это “тепло” выражается в прощании Кортеса и Василины. И когда мы с ней уезжаем на такси в сторону отеля, меня хоть немного отпускает. Но ровно до того момента, как я чётко и в полной мере осознаю факт, что мне предстоит провести ночь через стену с ней.

Особенно после её сегодняшнего перфоманса.

* Здравствуй, Сеньор… Сеньора! Рад знакомству. (исп.)

** Взаимно, Сеньор.(исп.)

7

Василина

— Спокойной ночи, Семён, — киваю ему, когда входим в номер.

— Спокойно ночи, Василина, — кивает он в ответ.

И глаз не отводит, пока я не закрываю дверь, разделяющую наши номера. Проворачиваю замок, и у самой тут же силы заканчиваются. Иссякают будто враз.

Но нет, не враз. Датчики давно уже сигналили, держалась сама не понимаю на чём. На честном слове, не иначе.

А как теперь быть? Как выключить этот жуткий вой внутри ожившего зверька? Как заставить его замолчать?

Я опускаюсь просто на пол и