времени он был недоволен тем, с кем она проводит время. И было предельно ясно, что он не доверяет ей. Но Трин никогда не делала ничего подобного, чтобы заставить его так полагать. Она была настолько откровенной, насколько могла.

После фиаско с Престоном, она даже себе представить не могла чтобы изменять кому-то. Воспоминания новой болью напомнили о себе.

Трин попыталась обуздать эмоции. Меньше всего ей хотелось быть в плохом настроении, когда они с девочками собирались идти веселиться. С Нилом всё наладится. Всегда так было. Он мог злиться и сходить с ума, но когда они были вместе, всё становилось на свои места. Он просто расстроился.

— Ладно, — сказала Трин, опуская телефон. — Готовы к вечеринке?

Брайна и Стейша обменялись одинаково сочувственными улыбками. Хоть они и слышали только половину разговора, прекрасно понимали, что дела у Трин и Нила были далеко не в порядке.

— Всё хорошо? — неуверенно спросила Стейша.

— Я правда не хочу об этом говорить, — сухо ответила Трин. — Давайте просто пойдём и хорошо проведём время.

Она надеялась, что это всё ещё возможно.

Глава 2

ТЫ ПРИШЛА! — пронзительно завизжала Трин. Она бросилась к Майе, стоящей неподалёку от переполненного танцпола.

Майя обняла её и засмеялась.

— Ты уже пьяна?

— Нет! Но Бри и Стейша пытались напичкать меня шотами, словно леденцами, — призналась она.

— О, дорогая! — Майя развернулась к Брайне и Стейше. — Вы напоили мою девочку?

Брайна и Стейша невинно пожали плечами, хотя всё в них свидетельствовало о виновности. Брайна выглядела как истинная сексуальная блондинка, в туфлях от Louboutin на заоблачных каблуках, и откровенном красном платье, превосходно демонстрирующем ее убийственную фигуру. Стейша собрала свои натуральные блондинистые волосы в небрежный сексуальный пучок на затылке. Она надела ярко-синий топ с вырезом до пупка, и шорты, столь крошечные, что было видно половину её задницы. Обе девушки были чирлидерами в университете Лас-Вегаса,  и были в восторге от этой части своей жизни.

— Я не пьяна, — настаивала Трин.

Они провели в клубе недостаточно долго, но она танцевала так, словно алкоголь совсем не действовал, что было удивительно.

— Видишь? Она не пьяна, — прокомментировала Брайна.

— Будто, я тебе верю, — ответила Майя. Она развернула своё потрясающее тело, с кожей цвета карамели в сторону Трин, и послала ей тот же взгляд, что получал каждый пьяница в баре, пытавшийся доказать что он трезв. Майя была достаточно высокой, чтобы смотреть на Трин сверху вниз, и это само по себе было редкостью для тех, кто был моделью на подиуме.

— Кого это волнует? — воскликнула Трин. — Мы здесь, чтобы веселиться. Ты никогда не выходишь сюда с нами. Сейчас, ты — не бармен. Ты не обязана ни о ком заботиться. Давай просто танцевать.

Смеясь, она схватила Майю за руку и потянула на танцпол. Какая-то её часть  хотела заменить военные  ботинки от Gucci на каблуки. Ботинки были удобны, но она любила наряжаться. Игривый дизайнерский гранж — как называла её стиль Брайна. Её выбор пал на чёрные кожаные шорты, кружевной бюстгальтер с борцовской спинкой и блестящий джинсовый жилет, который она переделала сама.

— Если хотите, чтобы я танцевала, мне необходимо выпить, — засмеявшись, сказала Майя, и отпустила Трин.

— Вот оно, время для танца шлюшки-чирлидерши!

Она подтолкнула Трин к Стейше, которая уже начала трясти своей задницей около Трин.

Майя нахмурила брови глядя на Брайну.

— А что насчет тебя? Эрик тебя обуздал?

Брайна ответила вызывающим взглядом, на который была способна лишь она. Трин была рада, что ее подруга нашла кого-то, кто сделал её счастливой. У неё выдалось несколько поистине безумных лет.

В какой-то степени Трин завидовала тому, как её лучшая подруга могла сказать и сделать все, как она, черт возьми, хотела, не заботясь о мнении окружающих. Сама же Трин, никогда такой не была. Её сердце было открыто, и она хотела всем нравиться. Но, в то же время, ей было и жаль Брайну. Её жизнь вовсе не была так легка, как могло показаться со стороны. Трин даже не могла представить, что смогла бы пройти через все то дерьмо, произошедшее с Брайной в прошлом году. И Трин просто радовалась, что Брайна и Эрик Уилкинс наконец были вместе.

— Я приму это за «да», — сказала Майя с хихиканьем. — Идите танцевать. Я скоро.

Трин начала лекгие движения, которые практиковала множество раз, начиная со школы танцев и заканчивая бесконечными клубными отрывами с друзьями. Танец был её счастливым местом. Одна из причин её любви к вечеринкам. Все ожидания испарялись, и она жила пульсацией музыки, яркого света и ритма людей вокруг неё. В этот момент ей не нужно было никого и ничего. Она просто могла быть собой, танцуя в абсолютном одиночестве посреди переполненной комнаты.

Момент, в котором она теряла, и вновь находила себя.

Ток пробежал через её тело, и она воспарила, так же свободно как птица, высоко над облаками. Она вертелась и кружилась, давая себе свободу. Половину времени она фристайлила под ритмы хип-хопа, ревевшего через динамики. Иногда, выступала с хореографией, которую исполняла, будучи студенткой Нью-Йоркской танцевальной школы. Её сильной стороной был балет, но она нашла свою страсть в подпольном бурлеск-клубе в Нью-Йорке, танцуя там со своей подругой Кэссиди после закрытия. Затем, Трин уехала вслед за Кэссиди в Лас-Вегас, и никогда не оглядывалась.

— Вау! —  закричала Стейша. — Ты видела это?

Трин замерла.

— Что?

— Это. — Стейша указала на группу парней, которые танцевали в нескольких футах от них. — Один из них сделал сальто назад!

У Трин было преимущество в полфута над Стейшой и Бри, так что она просто вытянула  шею, пытаясь выяснить, что же там творилось.

— Похоже, они просто выпендриваются.

— Ну же, пойдемте туда! — повеселела Стейша.

— Где мы, по-твоему, Эс? — сросила Брайна.  — Мы не в гребаном фильме «За мной последний танец».

— Вообще-то, — сказала Трин, вставая на цыпочки, чтобы лучше рассмотреть, — это не сильно отличается от фильма. Пойдемте.

Без долгих размышлений, Трин начала протискиваться через толпу, пробиваясь к центру круга. Стейша и Бри следовали позади. Стейша, наблюдая за танцорами, от волнения подпрыгивала с ноги на ногу. Брайна выглядела немного скучающей, словно сама скорее оказалась бы в центре внимания, чем позволила кому-либо переключить его на себя. Трин же чувствовала необъяснимое головокружение,