Она закатила глаза. Свиные ребрышки были чуть лучше прудовой рыбы. Особенно те, которые где-то ухитрялся добывать Палыч. На костях, напоминающих музыкальный инструмент далеких горцев, кроме жира не было ничего.

– Спасибо, Палыч, но, пожалуй, я поеду домой. Времени уже не остается на шашлык с учетом дороги, – принялась она тут же оправдываться.

– Панина, так бы и сказала, что ни моя рыба, ни свиные ребрышки тебя не прельщают. Вот начинаешь крутиться, – совсем без обиды проговорил он. – Ладно, поезжай домой. Но только обещай мне не тосковать, идет?

– А с какой это стати мне тосковать, Палыч? – она даже рассмеялась. – Диагноз вынесен не мне, а моему браку.

– Это я так, на всякий случай. И да, Панина, постарайся не влезать ни в какие приключения по дороге домой.

– В смы-ысле? – протянула она с наигранным удивлением.

– В том самом, что не бросайся по дороге домой задерживать преступников, случайно подвернувшихся тебе, не очутись в числе заложников или свидетелей правонарушений, одним словом, прекращай спасать мир в свободное от работы время. Чтобы мне не пришлось спасать тебя в мой личный выходной…

Рассмеявшись, они простились.

Опустив солнцезащитный козырек в машине, она уставилась на свое отражение в маленьком зеркале с подсветкой.

– Ну что, Дарья Дмитриевна, едешь домой? Или пообедаешь?

Она могла сколько угодно обманывать себя и своего старого друга Палыча. От содержания той бумаги, что лежала сейчас в ее сумочке, ей было совсем не весело. Так же не бывает, чтобы какая-то там несовместимость мешала ей завести ребенка сразу от трех мужчин. Не одновременно, конечно. А по очереди, но все же! Так же не бывает, чтобы три ее бывших мужа были с ней несовместимы по каким-то там медицинским показателям, выговорить которые страшно сложно. И даже сложно прочитать. Может, с ней в самом деле что-то не так? Она чем-то больна, а от нее это просто скрывают?

Вдруг вспомнились слова пожилой акушерки одного из медицинских центров, куда она бегала, будучи во втором браке.

– Просто ваше время еще не пришло, милая, – ласково улыбаясь, пыталась она ее утешить. – Рождение человека – это Божий промысел. Только ему решать, когда, от кого и кто это будет.

Даша тогда возмущенно отозвалась, наговорив ей много чего и про прогрессивные методы лечения, и про возможность запрограммировать пол будущего ребенка, и про странности подобного рассуждения, услышанные ею из уст медицинского работника. На что, снова ласково улыбнувшись, старая акушерка ответила:

– Я десять лет лечилась, таскала на обследования своего бедного мужа. Оба здоровы, а детей нет!

– И? – уставилась тогда на нее Даша злыми глазами. – Детей у вас так и нет?

– Есть. Трое. Но не от мужа. Он ушел, не дождавшись наследников.

– И кто же стал отцом ваших детей? – чуть сбавила она обороты, просто стало интересно.

– Жил в соседней квартире один холостой парень… – рассмеялась пожилая акушерка.

У Даши по соседству холостых парней точно не имелось. На ее лестничной площадке все люди были семейными, обстоятельными, и все с детками. Выше и ниже жили девушки-студентки, пенсионеры, снова семейные пары. И ни одного, даже самого захудалого холостого парня, способного польститься на ее пятьдесят килограммов при росте метр семьдесят пять и возрасте – тридцать пять лет. Ни одного вообще!

Даша подъехала к первому попавшемуся на пути кафе. Ей вдруг захотелось супа. Она вообще всем на свете блюдам предпочитала супы. Лучше овощные. Еще лучше – пюрированные. Проглотил за мгновение – и сыт. И жевать не надо.

– Это от недостатка времени, Палыч, – пыталась она оправдать перед коллегой свои вкусовые пристрастия. – Обедаем на бегу. Разве нет?

Сейчас ей предоставлялась прекрасная возможность не торопиться.

В кафе, которое случайно попалось ей на пути, народу было немного. Выходной день. Жара. Горожане устремились на природу. В городе оставались, как она считала, такие же, как и она, – неприкаянные. В кафе неприкаянных, без нее, насчиталось восемь человек. Две пожилые пары в дальних, противоположных углах. Одна девушка за столиком у окна ожидала заказа, не отрывая взгляда от телефона. И трое шумных молодых людей почти у самого входа.

Вот почему ей захотелось сесть за столик, диванчик перед которым соприкасался спинками с диванчиком, занятым парнями? Не за девушкой уселась. Не перед пожилыми парами. А прямо за парнями, вызывающее поведение которых, кажется, беспокоило официантов.

Даша заказала суп из брокколи с орешками и зеленый чай. Уставилась в широкое окно до пола, за которым припарковала свою машину. Осмотрела весь транспорт на стоянке перед кафе и решила, что молодым парням может принадлежать черная отечественная машина с непроницаемо черными стеклами. Ну не пенсионеры же на ней приехали!

– Ты урод, понимаешь, Вова? – прошипел почти над самым ее ухом встревоженный голос одного из парней. – Ты все испортил! Был классный план, а ты…

– А что я? – с вызовом отозвался, надо полагать, Вова.

– А ты все слил своей телке. Та рассказала подругам. И вот теперь, скажи, кого из вас нам надо ликвидировать?

Даша настороженно прислушивалась, прекрасно понимая, что этот разговор может как ничего не значить, так и значить очень многое.

– Пошел ты, Стас, – вяло отреагировал Вова. – Твой план изначально был фуфло. Ты ничего не продумал. Ни то, как отключить камеры. Ни путей отхода. Ни возможного вмешательства кого-то из людишек. Твой план просто детский. И вообще, хорош голосить. Нас могут услышать.

– Кто? – отозвался насмешливо Стас. – Тут почти никого нет. Телка с телефоном? Или тетка, что только что зашла? Так телка далеко сидит. А у тетки на морде написано: неудачница. Ей до нас дела нет. У нее какая-то личная трагедия…

Она подавилась первой ложкой супа, который ей принесли только что.

Она тетка? Ей тридцать пять всего, идиоты! И трагедии у нее никакой не случилось. Подумаешь, третий муж от нее ушел, от которого она не смогла забеременеть. И вообще, у нее не морда, а очень симпатичное лицо. Даже красивое, если верить отзывам окружающих. И уж неудачницей она точно не была. Ей все удавалось. Почти все!

– В общем, Вова, дело мы свое сделаем. С тобой или без тебя, но сделаем. Не там, где планировали, конечно. Ты виноват. И телка твоя. Накажем… – он понизил голос и что-то долго втолковывал друзьям почти шепотом. – Так что, Вова, ты с нами?

– Нет, – твердо ответил Вова. – И девушку мою только посмей тронуть. Я тебя…

А дальше за ее спиной началась странная возня, сдавленные ругательства. Со стороны барной стойки послышались предостерегающие возгласы. Даша отложила