Супруг наблюдает за моими действиями с нескрываемым разочарованием и обиженно сопит, как сердитый ёжик, стоя у двери, скрестив руки на груди.

— Ты не забыла, что ты носишь моего ребёнка?

— Очень жаль, что ты об этом забыл, когда залазил на Катьку!

— Я же уже извинился!

— И ты решил, что этого достаточно?

Закрываю чемодан, стаскивая его с кровати, и предательски охаю от тяжести этого монстра. Муж подскакивает ко мне, подхватывая багаж на лету, и обвивает одной рукой меня за талию, притягивая к себе.

— Не уезжай.

Своими сильными руками Даниил намертво пригвоздил меня к себе, и я перестаю дышать, будучи пленницей в этих медвежьих объятиях. Делаю вдох, закусывая верхнюю губу, и неохотно поднимаю глаза на супруга.

— Отпусти.

Хриплю, пытаясь оттолкнуть Даню, и умом понимаю, что он физически намного меня сильнее — недаром он совершает ежедневные тренировки с инструктором. И, если он сейчас захочет, то моё тело будет целиком в его власти. А он это может.

Ведь он любит властвовать и побеждать.

Ещё недавно я млела от этих сильных объятий, от мощного торса с рельефными кубиками пресса, от ядовито-зелёных глаз, которые засасывали меня в свой омут, как в топкое болото.

Недавно. Но не сейчас.

После увиденного, с моих глаз как будто спала пелена, и куча мелких деталей словно соединились в моей голове, образуя единый узор. Узор правды, на которую я так долго закрывала глаза, предпочитая ничего не видеть и не слышать.

Идиотка.

— Куда ты собралась?

— В гостиницу.

— Зачем?

— Мне надо побыть одной. И подумать.

Последняя фраза заставляет мужа иронично выгнуть левую бровь, а его зелёные глубокие глаза загораются огоньками.

Конечно, ведь он привык всё и за всех решать.

И в подавляющем большинстве для него женщина — то существо, которое не способно думать. Совсем.

А я для него — глупышка, маленькая, ничего не понимающая в жизни девочка, которую он, великий и ужасный Даниил Лебедев, подобрал на улице, отмыл, одел и поднял до роли жены.

И я покорно играла эту роль. Все пять лет брака.

Но, хватит.

— Тебя отвезти?

Мотаю головой, задерживая дыхание.

Кажется, он согласился меня отпустить?

Супруг выхватывает багаж из моих рук, и первым выходит из спальни, обдав меня свежим запахом туалетной воды. Зажмуриваюсь, чтобы не чихнуть, и подхватываю дамскую сумочку, где лежит маленькая косметичка, кошелёк с банковскими карточками и мобильный телефон.

Всё самое необходимое.

Даниил покорно доносит чемодан до красной «Тойоты», которую подарил мне на Новый Год, и заботливо укладывает чемодан на заднее сидение, наблюдая за мной из-под полуопущенных ресниц.

— Я буду скучать.

На его красивом породистом лице написано выражение сожаления и у меня в груди что-то предательски ёкает.

Нет, глупышка, не верь.

Выжимаю педаль газа, оставляя мужа далеко позади, и выруливаю из коттеджного посёлка, в котором я прожила последние пять лет своей богатой жизни.

А теперь мне нужно как следует обо всём подумать.

Даниил

*****

Полулежу в постели, откинув голову на подушки, и наблюдаю за сборами супруги в клинику. На её по-детски счастливом лице нет ни грамма косметики, а фигура уже слегка раздалась в боках, хотя живота ещё практически не видно.

Какой у неё срок?

Кажется, три — три с половиной месяца. Я особо не интересовался.

Ну вот, до рождения ребёнка ещё почти полгода, а Марина уже перестала следить за собой.

На смену платьям пришли какие-то бесформенные балахоны, призванные скрыть фигуру от любопытных глаз, а высокие шпильки сменились удобными ботинками, наподобие тех, в которых любят ходить бабульки. Косметика была убрана в ящик комода, потому что макияж — это зло, а беременная женщина и так прекрасна.

Я уже не говорю о волосах!

В каком-то дурацком журнале жена прочла, что красить и стричь волосы во время беременности нельзя, типа стрижка лишает женщину какой-то там энергии — и всё, пиши, пропало. Ладно, то, что она решила отращивать волосы и теперь каждое утро любовно заплетает их в тоненькую косичку, больше похожую на мышиный хвостик. Но эти отросшие чёрные корни! Ведь ранее Марина исправно делала колорирование, просиживая у известного столичного мастера по несколько часов ежемесячно.

И что теперь с ней стало…

Ни накладных ресниц, ни маникюра с педикюром, так ка везде содержатся вредные компоненты, способные навредить этому крошечному человечку. Вот так, всё полетело к чертям собачьим, когда на тесте появились две жирных розовых полоски.

Блин, если бы я знал, что вместе с беременностью моей жене так поменяют внешность, я ни за что бы не согласился на этого ребёнка!

Да и на кой он мне сдался?

Совершенно не представляю себя в роли заботливого папочки, вскакивающем посреди ночи к кроватке с орущим младенцем или стоящем в очереди за подгузниками. А уж менять их… Так себе удовольствие.

Нет, уж, увольте.

Поддался на уговоры постоянно плачущей супруги и вот тебе результат. Идиот…

— Дорогой, ты уверен, что не сможешь пойти со мной на УЗИ?

Марина лёгкими похлопывающими движениями наносит на лицо детский крем, призванный смягчить кожу до состояния попки младенца, и смотрит на меня преданными щенячьими глазами.

— Уверен, прости, малыш.

— Неужели, эту встречу никак нельзя перенести?

— Не получится. Я уже и так неоднократно подводил партнёров, пока проходил все эти унизительные процедуры в центре планирования семьи. Не выйдет.

Развожу руками, изображая на своей физиономии самое сочувствующее выражение из всех тех, что есть в моём арсенале. Пусть верит, что я и в самом деле ужасно беспокоюсь по этому поводу. Пожалуй, ей будет приятно.

— Унизительные?

— Ну, конечно. Мне, здоровому мужчине просто не пристало бывать в таких местах, где находятся лишь ущербные. Скакать с этими баночками в руках по коридорам больницы… Бррр…

Супруга задумчиво цокает языком, ставя крем на туалетный столик, и аккуратно расправляет детскую тонкую резиночку на конце своей косички. Я с раздражением оттопыриваю верхнюю губу.

О, Боже. Сейчас Марина всё больше и больше становится похожа на бабку. Может быть, я должен ей об этом тактично намекнуть?