– Избили? – удивленно повторила я.

– Он задолжал деньги за наркотики. – Лиза замотала головой, стараясь сдержать новый приступ слез. – Еще лет в семнадцать Карлос связался с нехорошей компанией, да так и продолжает попадать в неприятности. Я пыталась вытащить его из всего этого, но он и слышать ничего не хочет.

Я сжала ее руку:

– Очень тебе сочувствую.

Она судорожно вздохнула:

– Спасибо. Я вообще-то не собиралась разводить тут сырость, но трудно держать все в себе.

– Конечно, я понимаю.

Лиза еще раз промокнула глаза и постаралась улыбнуться.

– Ладно. Как ты тут справляешься? В городе любят это местечко. Небось весь день на ногах?

– Авантюра вышла еще та, но мне все нравится.

– Что, даже ваш повар Иван Грозный не смущает?

– Он, конечно, не самый приятный тип, но, думаю, он громко лает, но не кусает.

Я бросила взгляд на кухню, где хозяйствовал грузный, вечно всем недовольный Иван.

– Готовит он замечательно, да и Джимми говорит, что он хороший парень.

– Ни разу с ним не разговаривала, так что не могу ничего сказать. Поверим Джимми на слово. А что касается его стряпни – мой богатый личный опыт говорит, что она и правда великолепна.

– Кстати, о стряпне, – у нашего столика остановилась проходившая мимо Ли, – Лиза, что будешь заказывать?

Лиза схватила ламинированный листок меню, лежавший между солонкой и перечницей, и пробежалась по нему глазами:

– Не стоит, конечно, но я возьму блинчики мокко с маскарпоне.

– Всегда отличный выбор! – уверила я Лизу.

– Да, вкусовые сосочки будут в восторге, – согласилась она. – Чего не скажешь о моей талии.

Ли отмахнулась от этого замечания:

– Перестань, милая, тебе не о чем беспокоиться. Блинчики скоро будут готовы.

Она отправилась на кухню, а я взглянула на входную дверь – появилось два новых посетителя, улизнувших от тумана и сырости улицы и нашедших прибежище в тепле закусочной. Я собралась подойти обслужить их, но Лиза подалась вперед и заговорила, понизив голос:

– Джимми, конечно, не терпится вернуться на работу, но готова поспорить, он рад, что Голди ему пока обслуживать не приходится.

– Кого?

Лиза осторожно кивнула в сторону невысокой, полной женщины, которая только что зашла в закусочную в сопровождении молодого человека.

– Голди Крантц, пассия Джимми.

Брови у меня поползи наверх.

– Пассия?

За последние несколько недель, когда я бывала в больнице у Джимми, он ни разу о ней не упоминал.

– Точнее, бывшая пассия, – добавила Лиза, прежде чем сделать глоток кофе. – Пару недель назад Джимми с ней порвал. И, на мой взгляд, правильно сделал.

– Как интересно. – Я проследила взглядом за Голди и ее высоким, угловатым спутником. Они усаживались за столик на другом конце зала.

Как только они расположились, я потеряла к ним интерес: три человека собирались уходить и были готовы расплатиться, заходили новые посетители, а значит, надо было возвращаться к работе.

– Я пойду, но если захочешь поговорить – всегда можешь мне позвонить.

– Спасибо, Марли.

Я направилась к столику, где сидела Голди, по пути подливая кофе другим посетителям и незаметно изучая ее и ее компаньона. Голди выглядела лет на пятьдесят с небольшим – явно на пару лет моложе Джимми. Короткие волосы, торчавшие в разные стороны, она красила в блеклый желтоватый оттенок. На толстых, коротеньких пальцах виднелись кольца. Молодой человек – я решила, что это ее взрослый сын, – вел себя странно. Вот Голди обращается к нему, а он смотрит то в одну сторону, то в другую. Такой взгляд обычно называют бегающим. Я подошла к их столику, и он оглядел меня с головы до ног – да так, что меня почти передернуло.

– Доброе утро, – проговорила я, стараясь не выдать себя. – Как поживаете?

– Все прекрасно. Правда, Джона?

Парень с бегающим взглядом кивнул, хотя Голди на него и не смотрела. Она перебирала крупные, грубоватые бусины своего ожерелья.

– Хотя будет гораздо лучше, когда Джимми вернется. Его место здесь, в Уайлдвуд-Ков. Без него все не так.

– Это точно, – согласилась я. – Надеюсь, совсем скоро все будет по-старому.

– Хорошо бы. А то он как будто совсем сдал, сам на себя не похож. Я была у него на прошлой неделе.

Это было неожиданно. Лиза ведь сказала, что Джимми и Голди расстались. Я постаралась скрыть свое удивление:

– Вы навещали его в больнице? Очень мило с вашей стороны.

– О чем речь, это ведь наш дорогой Джимми. – Она улыбнулась, глядя куда-то вдаль. – Я принесла ему цветы и мое фирменное домашнее печенье с изюмом и пеканом. Он его просто обожает!

Это мне тоже показалось странным. Я прекрасно помню, что Джимми терпеть не может изюм. Но странным было даже не то, чтó Голди сказала о гастрономических предпочтениях Джимми. Она вела себя притворно и словно бы разыгрывала какой-то спектакль, не имея при этом особенного актерского таланта. Ее фразы звучали заученно и фальшиво, и все в ней было как будто наносным.

Я постаралась сохранить привычный жизнерадостный настрой, который требуют от официанток, и приняла их заказы. Голди взяла блинчики с голубикой и хрустящей посыпкой, а Джона – вафли с беконом и чеддером. Я налила им полные кружки кофе и вернулась к кухне, чтобы передать заказ Ивану.

Обыкновенно меня радовало, что местные жители любили бывать в нашей закусочной. Даже несмотря на то, что порой у нас бывало так много клиентов, что я валилась с ног от усталости. Но я бы совсем не расстроилась, если бы, позавтракав, Голди и Джона тут же ушли. Это была наша первая встреча, но от Джоны мне тут же стало не по себе, да и после общения с Голди остался неприятный осадок.

Удивительно, как такая женщина могла понравиться Джимми? Наверное, надо поговорить с ним. Если ничего не приключится, уже завтра Джимми выпишут и он вернется в свой домик с видом на океан.

А как все уляжется, спрошу о Голди. Сама в этой истории я разобраться точно не смогу.

После восьми утра людей в закусочной прибавилось: местные жители приходили позавтракать перед работой. Оказавшись у руля во «Флип Сайд», я была удивлена количеству постоянных посетителей, которые заглядывали к нам каждый день. Уайлдвуд-Ков – городок совсем небольшой, и я никак не могла взять в толк, как Джимми удавалось сводить концы с концами в нетуристический сезон. Но я недооценила преданность завсегдатаев закусочной, а кроме того, кулинарные изыски Ивана также обладали непреодолимой притягательностью.