– А разве раньше не были известны такие минералы?

Я, конечно, не геолог и алмазными месторождениями не интересовалась никогда (в своей журналистской практике еще не имела дела с алмазами), но про спутники алмазов все-таки слышала.

Бухаров объяснил, что то, что считалось спутниками алмазов до его исследований, на самом деле таковыми является не всегда. Он же доказал, что следует искать другие минералы, подсчитывать количество зерен и искать алмазы в том направлении, в котором оно увеличивается. Метод простой и дешевый, так как не нужно вынимать тысячи кубометров грунта.

Бухаров пустился в пространные пояснения с кучей профессиональных терминов, но я при всем желании не могла их понять. Я даже многие слова слышала впервые в жизни. Но из речи ученого сделала простой вывод: геолог в свое время открыл новый способ поиска алмазов, а лавры достались другому. Во время речи на профессиональную тему у Бухарова горели глаза. Надо отдать ему должное: говорил он зажигательно и оратором был великолепным. Ему бы на митингах выступать, бороться против уплотнительной застройки, повышения платы за коммунальные услуги и за права и свободы граждан. Хотя, возможно, он и борется в свободное от чтения лекций время.

Я бросила взгляд на оператора. Пашка даже не слушал. Судя по выражению лица, мечтал о пиве, большим поклонником коего является. Камера работала, но не привлекая внимания гостя. Для нас главным было сейчас записать его речь, а там видно будет.

– Открытый вами метод сейчас используется? – спросила я, как только Леонид Петрович сделал паузу (ждать паузы пришлось долго).

– Да, я как раз читаю о нем лекции за рубежом. Меня неоднократно приглашали в ЮАР и в США, где меня ценят и мне сочувствуют. Кстати, правозащитникам в США было трудно поверить в то, что я, ученый с мировым именем, работал вахтером. По просьбе друзей я выступаю и в политических программах, даю частные консультации. В нашей же стране я не верю никому. И вы сами прекрасно знаете, что тут происходит. Если не коллеги украдут идею, то чиновники.

Я вообще-то сомневалась, что кто-то из чиновников может украсть геологическое открытие. Правда, могут украсть то, что извлекается из недр, и прибыль с продаж того, что извлекли…

– А сейчас вы что открыли? Еще один метод или само месторождение?

– Месторождение, – ответил Леонид Петрович. – Не совсем типичное. Поймите: меня не интересуют алмазы как средство наживы. Я – ученый. Мне лично интересно исследовать эту местность, понять, почему алмазы оказались там. На первый взгляд это кажется маловероятным. Но они там есть!

– Вы были на месте и сами нашли алмазы?

– Да. Алмазы есть! Но у меня нет средств на исследования. А мне очень хочется их провести. Я должен досконально изучить местность. Повторяю: месторождение нетипичное, хотя кое-что и указывает, что алмазы там должны быть. Могут быть. То есть вероятность такая имеется. Но надо очень многое осмотреть. На это необходимы средства. Сам я достаточно зарабатываю, чтобы содержать семью, но оплатить проведение геологической разведки не могу.

– Вы не пробовали обращаться к своим знакомым американцам, европейцам или представителям ЮАР?

– Кто же им позволит там проводить исследования? Месторождение-то на территории нашей страны! Но я бы обратился, если бы это имело шанс на успех. Но ведь вы же понимаете: сразу в дело вмешаются наши чиновники, захотят получить на лапу, пожелают все месторождение целиком в личное пользование, начнут кричать о разбазаривании национального достояния, о раскрытии наших секретов иностранцам, а потом или все загубят, или сами втихую продадут все тем же американцам. Или какой-нибудь олигарх влезет, раздобудет лицензию на разработку, возьмет землю в аренду, а потом его многочисленные жены и любовницы станут ходить, обвешанные тем, что извлекли из того месторождения. Ученых, которые хотят заниматься наукой и исследованиями для будущих поколений, естественно, отсекут. Целью будет одна нажива. А ведь если исследовать месторождение, то можно по такому же принципу открыть много других!

– От меня вы что хотите?

Бухаров хотел, чтобы я вместе с ним слетала к месторождению, сделала репортаж и организовала его разработку. Бухаров хотел получить заказ на подробную геологическую разведку региона.

– Я знаю, что у вас много знакомых в разных структурах – по обе стороны «забора», – заявил он. – Объясните им ситуацию. Я понимаю, что кто-то из них возьмет оплату своих услуг алмазами. Пусть. Но главное – пусть оплатят исследования. То есть тщательную, детальную разведку, а не только будут хапать то, что лежит на поверхности!

– Вам не приходило в голову, что вы уже найденными алмазами можете сами оплатить все исследования?

– Вы считаете меня больным на голову? – странно посмотрел на меня Бухаров.

– Нет, не считаю.

– А вы знаете, где можно продать алмазы? Ах да, – тут же кивнул Леонид Петрович, – вы-то, наверное, знаете. А вот я не в курсе. Я – ученый. И знаю, как искать алмазы, но понятия не имею, где, как и кому их продавать. Признаю: такая мысль у меня появлялась, но жена мне тут же сказала, что мне за алмазы голову оторвут. И не будет ни головы, ни исследований, ни разработок. И алмазов тоже не будет. Куда мне идти с найденными алмазами? К чему это приведет? Результат будет как раз тем, которого я хочу избежать. Жена сказала, чтобы я шел к вам. Ваш покровитель известен всему городу, если не всей стране. И у него соответствующая репутация – он не будет воровать отдельные алмазы. Не его уровень. А вот исследования оплатить может. Поскольку все время думает, как память о себе на века оставить. Разве не так?

Ученый улыбнулся. Он только что говорил об Иване Захаровиче Сухорукове.

В наше время в нашей стране трудно работать, не имея покровителя. По крайней мере, в тех сферах, в которых тружусь я.

Мне повезло – я не интересую Ивана Захаровича как женщина. Вот если бы я поправилась килограммов на пятьдесят… А я невысокого роста, худая. Одним словом, совсем не во вкусе известного мецената! Но он объявил меня своим пресс-атташе, и я уже который год освещаю его инициативы. Народу они страшно нравятся, и передачи об Иване Захаровиче и его инициативах имеют бешеный рейтинг, тираж «Невских новостей» растет. Вот только чиновники не понимают широты русской души старого вора в законе, который хочет память о себе на века оставить. То он элитный следственный изолятор желает построить, то мост к «Крестам» (а то органам, у которых вечно не хватает бензина, спецавтозак в обход приходится гонять), то тоннель (там же), то сфинкса на тумбе поставить со своей башкой (в смысле сделанной по образу и подобию дарителя). Обо всем этом и многом другом народу рассказываю я. В частности поэтому граждане, желающие обратиться к Ивану Захаровичу за помощью или защитой, выходят на меня – так значительно легче.

Правда, как я понимаю, главная причина выступления Сухорукова со всеми его инициативами заключается в том, что ему скучно. Денег заработал на много поколений вперед (хотя, несмотря на солидный возраст, никогда не был женат, и детей у него нет, но женщин любит, и только женщин), все в жизни перепробовал, включая не одну пятилетку в строгой изоляции, добился всего, чего хотел и о чем в молодые годы даже помыслить не мог. У него несколько официальных предприятий, а сам представляется банкиром. Банк на самом деле есть. Я в нем даже деньги храню, потому что Ивану Захаровичу доверяю больше, чем государству. Не так давно выяснила, что нас таких много. По крайней мере гораздо больше, чем доверяющих государству. Может, потому, что Иван Захарович, несмотря на весь официальный бизнес, до сих пор живет по понятиям (то есть по справедливости), а не по законам (то есть по какой-то странной выборочности)?