– И что же с моим, не побоюсь этого слова, лицом? – Я слегка растерялся и немного напрягся.

– Здравствуй, Павлик, – положила руки мне на грудь Лара, – ты сильно изменился, будто много лет был на чужбине. А ведь всего три дня, как на работу ушёл, – она украдкой смахнула слезу, – всё нормально, не обращай внимания.

– Здорово, батя, ну, хоть ты-то скажи, что не так?

– Здорово, сын, ты же знаешь, я много где побывал, вот таким же приезжал через пару лет дальних командировок. Так обветриться, заволосеть и заполучить морщины за два дня надо сильно постараться, вот они и растерялись. Бородищу до груди отрастил и белая прядь в волосах. И всё за три дня. Соображай.

– Да, прямо скажем, обманчивый видок.

– Пашка, привет, – подскочил и схватил за руку брат, – ручища то, как лопата стала, твёрдая будто доску пожал. Па-а-аш, если не расскажешь, где был, то я лопну от любопытства. Обещай!

– Очухаюсь маленько и расскажу. Здорово, дед.

– Здорово, Пашка, коль не шутишь. Заматерел, вижу. Настоящий мужик. Кхе-кхе. Уважаю.

– А, где ребятишки?

– Так вот же они, – дед чуток повернулся, и из-за него выглянули две любопытные мордашки.

– Вот где вы прячетесь, вижу, вижу. Идите ко мне, мои хорошие. А я вам подарки привёз.

– Подалки? Де подалки? – проворковала Танюшка, подошла и прижалась к моей ноге. Я погладил её по светлой головке, и тёплая волна нежности разлилась по груди.

– Всем, всем будут подарки. Сашок, иди ко мне.

Малыш подошёл и осторожно взял за руку. Вот теперь полный порядок. Я дома.

В гостиной я небрежно распахнул потёртую сумку.

– Маманя, это тебе, – на стол легла византийская икона 6 века, завёрнутая в антский вышитый родовым узорочьем плат, – это самая древняя сохранившаяся в нашем времени икона. Владей.

– Лара, душа моя, – я протянул жене золотое ожерелье из ярко-синих сапфиров, – это колье украшало шею византийской принцессы.

– Батя, держи подарок, – я передал отцу шикарный харалужный кинжал в серебряных ножнах, – его антские мастера сработали в 6 веке.

– Братишка, это тебе, – в руки Олега легла толстая пергаментная книга в дощатом, крытом кожей переплёте, – это подлинные хроники времён императора Юстиниана.

– Дед, а тебе по праву старшинства, знак вожа, – я протянул ему посох из кипариса с отделкой костью, серебром и речным перламутром, – такие посохи, правда, попроще, имеют все старейшины антских градов и весей.

– Ребятки, а вам игрушки, – я протянул им две бронзовые фигурки лошади и орла, изготовленные в Херсонесе Таврическом.

– А, это всем на память монеты Антании 557 года чеканки, я высыпал на стол пригоршню золотых антиков и серебряных щеляг, – вот теперь всё.

– Всё-таки ты был там, – задумчиво проговорила Лара и внимательно вгляделась мне в глаза. Я прижал жену к груди, почувствовав, как чуть заметно вздрагивают её плечи.

– Был, да, сплыл. Рождённый ползать, всегда уползёт и пролезет. И вот я снова здесь гордый, сильный и страшно голодный. А посему стесняюсь спросить, кормить сегодня будут?

Как выяснилось, кормить будут, причём от пуза. Маманя иначе не может. И, пока я поглощал местные деликатесы, меня понемногу раскрутили на рассказ о наших похождениях в Антании. Пришлось честно врать под несколько чашек крепкого чая, и пару часов говорить о событиях 14-вековой давности, естественно опуская кровавые подробности, но, начиная рассказ, я строго предупредил всех, чтобы лишнего не болтали.

Вечером после бани и чая я клятвенно обещал Ларе выложить все подробности наших приключений под диктофонную запись. Обещал, а что мне оставалось. По моему требованию мы залегли спать пораньше, и всё бы ничего, но почему-то всю ночь моё так и не заснувшее подсознание царапало необъяснимое чувство тревоги.

Утро наступило в полдень. Весь день я провёл с близкими, а под вечер раздался вызов по коммуникатору. На экране появилось озабоченное лицо профессора Артемьева:

– Привет, воевода. Прости, что нарушил твой честно заработанный отпуск, но, видимо, его придётся сузить до размеров выходного дня. Завра с утра ты нужен в Центре. Имеется серьёзная причина, и даже две. А точнее – три. Ещё раз прошу пардона.

– Вы в своём репертуаре, профессор. Пытаюсь вспомнить, когда бы вы не имели в запасе парочку срочных проблем, и, что характерно, каждая из них имеет фамилию, имя и отчество. Ладно, буду утром. Но завтра вечером мы собрались посидеть в кабачке большой ватагой. И не вздумайте найти причину не прийти.

– М-м-м. Кабак, говоришь? А коньячку нальёте?

– И не раз.

– Ну, вот уже и уговорил, речистый. Но сначала ко мне.

Спустя час, стоя с Ларой и детьми на смотровой площадке, я наслаждался тёплым ветерком и глядел на чарующий розовый закат, когда, погружаясь в фиолетовую тень у подножия вулканов, солнце окрашивает вершины в ярко-оранжевые цвета на фоне глубокого синего неба. Надо предложить Буслаеву организовать подъёмы на воздушных шарах. А почему нет? Насколько я понял, враги за большой лужей нас уже вычислили, коль прошлый раз хотели устроить здесь извержение. А, поскольку шифроваться уже нет смысла, пусть здешние энтузиасты запускают воздушные шары и стратостаты и летают на парашютах и дельтапланах, а администрация пусть озаботится полноценной иллюминацией, подсветкой и освещением без оглядки на вражий глаз.

Всё это утром в девять я изложил, сидя в офисе Артемьева, потягивая ароматный кофе и глядя, как профессор кивает головой и, между прочим, бегает пальцами по встроенной клавиатуре.

– Всё это замечательно и нужно, но сначала скажи, Павел, что ты нам привёз? – Он поднял взгляд и размял пальцы.

– Много чего, – я недоумённо хмыкнул, – но, главным образом, – команду «Темп».

– Не прикидывайся, я говорю об артефакте.

Я посерьёзнел:

– Насколько я понял, это некий прибор неизвестной неземной цивилизации, попавший в Европу откуда-то с востока вместе с ариями в начале 2 тысячелетия до новой эры. Он неоднократно переходил из рук в руки, пока не оказался у славянских жрецов. Они называют его Солнечным Знаком или Коловратом. Прибор полностью автономен, реагирует на тахионное излучение и от него же питается. События показали, что в определённых местах могут находиться стационарные источники такого излучения. Попав в такое место, прибор начинает настраиваться и излучать модулированный сигнал, на который реагируют некие неопознанные летающие объекты. Могу предположить, что помимо всего прочего прибор является аварийным маяком. В Антании жрецы провели ритуал с использованием моей крови, то бишь ДНК и настроили его на меня.

– М-м-да. Странная хреновина, однако. Стоп. Что значит с твоей кровью? Как удалось пробить броню? Это же невозможно!

– Подарок Деми. На время экспедиции мой меч стал