Синицын, пан или пропал!

Заманчиво. И с другом в тот же вечер

Роман на танцы в Камень похилял.

За вечер шесть рублей? – Дороговато.

До стипы можно так не дотянуть,

Однако нашим продувным ребятам

Был ведом тайный, экономный путь.

И по нему-то юноша попал

Из туалета в танцевальный зал.

Попав, вошел он скромный, тихий, тонкий,

В сторонке встал, меж мраморных колонн.

По нежным барабанным перепонкам

Ударил мощный саксофона стон.

Джаз-банда рок по полной выдавала,

Ярилась, будто ягуар в броске,

Певица только ротик раскрывала,

Подобная русалке на песке.

Мой друг не мог решиться и собраться,

Кондиция наверно не дошла…

"Не хочешь ли, моряк, на пару сбацать? –

Его спросила рыжая герла́.

То есть на белый танец пригласила,

И пригласивши, сразу между ног

Она его бедро с такою силой

Затиснула, что он вздохнуть не мог.

Но вскоре в колебательном движенье

Салага проявил себя и сам,

Отпали мысли, только впечатленья

Он получил за полных три часа.

Потом герой партнёршу ночью звёздной

К трамвайной остановке провожал,

На этом – всё… Вернулся в кубрик поздно,

Сосед на нижней койке крепко спал.

"Никак, я вижу, склеил ты чувиху?" –

Дневальный полусонный вопросил.

"Ништя, – Роман ему ответил лихо, –

Долбали с нею рок по мере сил".

И, громоздясь на койку, очень мило

Добавил в заключенье, засопев:

"А в Холле на десяток крокодилов

Найдешь не больше пары клёвых дев".

Такие вот балетные итоги.

Что скажет автор? Рад: герой постиг

Физическим путём, а не из книг:

Танцуют не богини и не боги.

Не стал считать он, как Лукошков страстный,

Как Ситников по прозвищу Мосья,

Что день без танцев пролетел напрасно,

Но полюбил их, как любил и я.

Ведь если словесами не слагаешь,

Скажи танцуя всё, что хочешь ты.

Зачем тогда танцуют попугаи,

Дельфины, бегемоты и киты?

Возможно, ты застенчив по природе,

В беседе тонкой не достиг высот,

Но если ты танцуешь, ты свободен,

А кто свободен, всё тому сойдёт!

Первая морская практика.

Довольно с нас экзаменов, теорий

И недовольных всем экзаменаторов!

Даешь июль, и практику, и море,

Даешь учебный пароход Экватор!

И первым рейсом мы пошли в Батуми.

Под нами море Черное лежало,

Над нами небо – ни единой тучи.

Чего еще?.. Нам шторма не хватало,

Чтоб как у Айвазовского, но круче…

И шторм изволил выйти на арену,

Пузатый ветер заревел сиреной.

Завесы туч упали низко в море

И вдруг рванулись по застежкам молний!

В шипящей пене восставали зыби,

В лицо бросая зерна острой влаги,

Все шире стали открываться глыби,

Топя осколки молодой отваги.

"Товарищ штурман, как нас раскачало,

Не менее одиннадцати баллов!?"

Но штурман был на баллы скуповат,

И только восемь дал для салажат.

Колхоз.

Каникулы закончились. Ребятам

Возобновлять занятия пора.

Но встретил их приказ из деканата:

В колхоз, картошку убирать, ура!

Отлично! Это как бы санаторий,

Природа, девки, чем не благодать?..

Ни тебе лекций, ни лабораторий,

Ни в карауле у дверей стоять!..

Туда на тракторáх мы добирались

По дивной красоте болот и чащ,

Где избы керосином освещались,

А далеко не лампой Ильича.

"Ах, моряков работать к нам пригнали!

Неужто в самом деле, моряков?"

И девушки-вепсянки засверкали

Глазёнками из-под цветных платков…

Спустя два дня… Коричневое поле,

Прокисший под дождями глинозем,

Где кустики картофеля на волю

Не слишком часто прорастают в нём.

Наверное, с пятнадцатого века

Сохою междурядицу рыхлят,

Коняга при общенье с человеком

(Как научил нас опытный селянин)

Понять поймёт, но только через мат.

За ним на полусогнутых шагая.

Что сверху – то в корзину убирай,

А что поглубже прячется – лентяи! –

Ногами зарывают урожай.

То дождик нам пропитывал бушлаты,

То ранний нас подстёгивал мороз…

Вы ждали санатория, ребята?

Вот вам альтернативою – колхоз.

Однако же имелось просветленье,

Когда кончался трудодней навал,

А именно – под вечер в воскресенье –

Еженедельный танцевальный бал.

Как говорил один поэт известный,

Мы были строго предупреждены,

Девчонок в танце можно лапать местных,

Не более!.. Чтоб не было войны.

Колхозный клуб за речкой недалёкой,

Где три свечи по трём углам горят,

Где сапоги дегтярные жестоко

Свой стойкий изливают аромат.

Да, "Клуб" – название кривой избушки,

И это вам – не Мраморный Палас,

Но где еще послушаешь частушки,

Частушки, прославляющие нас?

Полюбила моряка,

А моряк женатый,

Ничего, ему скажу,

У самой ребята!

Как теперешни курсанты

Молоком питаются,

Цаловаться не умеют,

Только прижимаются!

Мой милёнок как озлится,

Очень страшно матерится

В дуб, кочан или пшено,

Хошь бы выбрал он одно.

Я любила тракториста,

Он всё звал на сеновал,

А пришёл моряк речистый,

И устроил нам аврал.

Говорит мне милый прямо:

– У меня не меряно!

А не верю я рекламам,

Если не проверила.

Я кажу милёнку дулю,

Между нами вышла пря,

Говорю ему в июле,

Подожди до сентября!

Роман вернулся с танцев в кубрик утром

Неся под глазом – вот такой! – синяк.

В подробностях своим друзьям по курсу

Он расколоться не хотел никак.

Загранка мимоходом

На летние каникулы Синицын

Попал впервые в жизни за границу,

Не просто так, зачислен был в команде

На сухогруз по имени "Вилса́нди",

Который вскоре с Ромой на борту

Пришвартовался в Оденсе-порту

На палубе заскрежетали краны,

Бросая бочки с маслом на причал,

Свободных от работы мариманов

Старпом пройтись по городу собрал.

Компания идёт, обозревая

Картины аккуратные подряд,

Чего-то, говорят, здесь не хватает?..

Ах, вот оно – заборов и оград!

Для наших граждан ясно абсолютно,

Что огражденья – это не пустяк,

Нам без заборов – сильно неуютно,

Норд-осты продувают как-никак.

Глядите! Продуктовые заказы

Вот так вот вдоль обочины лежат,

В прозрачном целлофане, виден сразу

Весь утренний нордический расклад.

Проснётся спозаранку викинг сонный,

Прошедшей ночью тяжко удручён,

Посмотрит вниз, а прямо под балконом –

Ему и выпивон и закусон.

Бегут навстречу мореходам шустро

Девахи прибалтийской стороны –

Что характерно, ноги их и бюсты

До полной необычности стройны.

Сказать бы можно было – Афродиты!

Но личики спортсменок – не шарман,

Как будто местный Odin из гранита

Их высекал, ещё