Говорят, этот город не был целью Армады. Железный кулак должен был пройти сквозь него, как сквозь масло, чтобы ударить своего подлинного противника. Противник оказался хитрее, обездвижив Армаду без единого выстрела. Но Предсказатель поведал: это не конец битвы, а всего лишь отсрочка. Город не испил до дна положенную ему чашу, не усвоил посланный небом урок: в большой войне нельзя выжить, не выбрав верную сторону, – не поддерживая никого, будешь растоптан всеми…

Понятно, почему послушникам запрещено приближаться к Железной Армаде. Страшное зрелище способно ввести во искушение неопытные души. Он сам испытывал сейчас трепет перед железными чудовищами, чувствуя ничтожность человеческого существа перед силами ада. Умом он понимал, что это – всего лишь мертвые биороботы, зловещие памятники Последней Войны. Но сердце билось в страхе, и ничего с этим уже не поделать.

Вот уже двести лет Армада смотрит на город своими мертвыми глазами со стороны заката. С той стороны, откуда раз за разом накатывается на город беда. Кажется, что даже мертвый враг продолжает свою бесконечную войну с немногими уцелевшими людьми.

Страшно подумать, что стало бы с городом, ворвись эти монстры на его улицы. Считается, что Армаду остановила боевая молитва Отцов-настоятелей. В это принято верить, потому что только вера все еще помогает держаться, цементирует боевое братство. Но теперь, глядя на железную армию изнутри, Назар не мог избавиться от простой и чрезвычайно крамольной мысли: отцам не под силу было победить эту мощь. Как не под силу остановить новую угрозу, идущую вслед за этой армией мертвых.

И это было страшно, потому что подрывало веру.

Сомнения начались не сегодня. Они разъедали мозг, грозя вырваться наружу. Это опасно – Отцы не прощают сомнений. Но кто может запретить душе бунтовать против вековых заблуждений?

Книги. Запретные письмена, что Назар жадно впитывал, несмотря на угрозу отлучения. Это как эликсир – проясняет сознание и заставляет посмотреть на мир другими глазами.

Армаду остановили не отцы. Выходит, они не всесильны, а значит, не могут защитить от новой беды, надвигающейся с неуклонностью лавины. Что из этого следует? Одной молитвой не обойдешься. Придется действовать. И сейчас его действия должны быть направлены лишь на одно – добраться живым.

Снова этот проклятый звук, но теперь уже не с одной и не с двух сторон. Он шел отовсюду. Скорпы шли по следу и, похоже, двигались еще быстрее. Наползала тьма, и страшные звуки слышались все чаще.

Наступала ночь – самое время для хищных тварей.

В какой-то момент в мозгу включилось простое и ясное понимание: ему не уйти. Просто потому, что скорпов больше и они уже почуяли его усталость. В какой-то момент они просто бросятся всем скопом, и тогда…

Стараясь не думать, что будет «тогда», он быстро огляделся. Единственный шанс выжить – это дождаться рассвета, когда активность ночных хищников спадет и он сам снова сможет нормально ориентироваться в пространстве. Сейчас же перед глазами была лишь неясная муть. Еще немного – и он даже не сможет различить во мраке подкрадывающегося мута. Нужно срочно найти укрытие. Но где его найдешь – на гладком пустыре среди бескрайних рядов мертвых машин?!

Рядом что-то зашуршало, быстро приближаясь, – и он не выдержал. Развернувшись, судорожно вдавил спусковой крючок.

Вовремя: вспышка выхватила из мрака кошмарную пасть с шевелящимися жвалами и нависший над ней изогнутый, капающий ядом хвост. Захлебнувшись зарядом картечи, мут отлетел в сторону. Оттуда донесся омерзительный хруст ломающегося хитина – подстреленного мута пожирали сородичи. Это был шанс. Ничтожный, но все же…

В момент выстрела взгляд успел выхватить аномалию в строгих рядах боевых роботов. Одна из машин рухнула, опрокинувшись на бок. Что-то подсказало воспользоваться этим. Несколько секунд – и он уже был рядом с впечатавшимся в землю корпусом. На миг застыл, не понимая, что делать и чего он вообще хочет от этой груды ледяного металла, но тут же заметил отошедший при ударе о землю броневой лист. Наверное это был люк для технического обслуживания машины. Иначе не объяснить, как удалось втиснуться в узкий промежуток между крышкой и корпусом машины. Не гнал бы в спину леденящий ужас – он в жизни не поверил бы, что влезет в щель, куда едва прошла голова с копной стриженных «под горшок» волос. Впрочем, тело послушника – тощее и гибкое от постоянных работ и земных поклонов.

Назар забился в тесное, пахнущее пластиком и машинной смазкой пространство – и замер, надеясь, что твари, наконец, отстанут. Задвинуть «нору» куском брони так и не вышло – «крышку» намертво вбило в землю. Единственной защитой остался выставленный в сторону дыры штуцер.

И не зря. В дыру яростно полезло что-то стремительное, злобное, извергающее омерзительную вонь. Издав совершенно нечеловеческий вопль, Назар выстрелил. И продолжал стрелять, пока палец не стал бессмысленно давить на спусковой крючок разряженного оружия.

Патроны кончились. Назар зашелся в кашле от пороховой гари. Расстрелянную им тушу уже оттащили в сторону и деловито пожирали по соседству. Как только с ней разберутся, тут же примутся за него, а защищаться уже нечем – штуцер превратился в бесполезный хлам.

Вот уже внутрь полез суетливый полуметровый усик, следом – ищущая, щелкающая клешня. В отчаянии послушник вжался в нагромождение какого-то оборудования у себя за спиной. Назар знал, что у него есть немного времени – пока скорпы будут пожирать своих подстреленных родичей. Вопрос – что будет дальше? Забудут ли про человека, насытившись? Или будут выковыривать его отсюда, пока не добьются успеха?

Этого он так и не узнал. Началось нечто странное. Сначала за спиной возникло какое-то странное синеватое свечение. Лицо ощутило жар и подозрительную влажность. А следом, скрежеща и сгребая под себя землю, стала закрываться спасительная бронированная створка. В последний момент по какому-то наитию Назар сунул в сужающуюся щель ствольную связку штуцера, не давая крышке люка закрыться окончательно. Та заскрежетала – и остановила движение. В узкую щель полезла клешня, в злобном бессилии зашипели хищные твари.

Казалось бы, самое время радоваться – уж в эту щель скорпу не пробраться.

Но что все это значит?! Отчего пришли в движение механизмы мертвого робота? Или…

Или не такого уж мертвого?

Назар огляделся в полумраке, подсвеченном тем же синеватым свечением. Светился крохотный огонек в глубине за решетчатыми силовыми конструкциями у пыльных ворохов проводов и шлангов. Светодиод – так, кажется, это называется. Стало быть, робот не мертв. Что тогда – парализован? Дремлет в затянувшейся летаргической спячке? Тогда какого лешего он вздумал шевелиться? Нарочно спасает человека? Но с какой стати?

Назар нервно заерзал, пытаясь устроиться поудобнее. Как-никак, до утра сидеть – пока не уймутся ночные монстры. Под подошвой что-то треснуло. Согнувшись, он подобрал под ногами какой-то предмет, поднес к глазам. И обмер.

В тусклом свете он отчетливо разглядел ветхий обломок кости с остатком сустава. Кость была не одна – он сидел практически на полуистлевших останках. И не важно было, принадлежала ли кость животному или человеку. Главное в другом. Он вдруг с ужасом осознал, где пытается найти спасение. Никакой это не технологический лючок, как он решил поначалу.