Дана стояла напротив коленей жертвы и ощущала себя очень глупо. Ночь, кладбище, незнакомые люди, курица, с отрубленной головой торжественно водруженная на большое фарфоровое блюдо и тихая заунывная музыка, раздающаяся откуда-то из-под земли. На самом деле Дана точно знала, что мелодия записана на мобильный лежащий у изголовья надгробия, но казалось звук идет прямо из старой могилы. Она передернула плечами. Стоящий рядом парень тихо спросил у кого-то напротив:

— Камеры приготовили?

— Толку! Сколько раз его снимали, а в итоге — пшик. Нет лица!

— Бог!

— Демон!

— Сам ты демон, он бог! Забытый бог!

— Можно подумать, демоны не могут быть богами!

— Когда-то Он был кровавым богом, всемогущим и беспощадным, праотцом вампиров, но даже сейчас, в человеческом теле, он легко сминает и подчиняет разум, повелевает судьбами и убивает мыслью. У него множество имен. Чет, Рок, Алзу, Весрим… Но мы, немногочисленные жрецы, возродившие Его культ, зовем его Тирокоччи. И он ищет себе невесту. А теперь — т-с-с… — мужчина с цепью отошел от жертвы. — Начинаем! Все помнят свои роли?

«Тирокоччи, — нервно захихикала Дана. — Почти Тамагочи!».

Вокруг закивали капюшоны. Дана тоже кивнула, ей досталось слово Тирокоччи, теперь она знала, что оно означает — имя забытого бога-демона! С ума сойти, неужели это все — правда? Как подружке Соньке удалось втянуть ее в эту глупость? Ох, но если этот демон ответит на ее вопросы… но все равно жутко страшно!

Главный жрец, воздев руки вверх, начал что-то быстро и монотонно петь на шипящем языке. По спине пробежал озноб, пальцы задрожали, сердце заколотилось так быстро и громко, что Дане казалось, его слышно на милю вокруг. Наступила полная тишина, даже старые деревья перестали шевелиться на ветру, который еще минуту назад бушевал в кронах. Но вот к пению присоединился еще один голос, потом еще, еще… Парень справа вступил в хор, значит, следующая она.

— Тирокоччи, Тирокоччи, Тирокоччи…

Дане показалось, что ее голос дрожит и едва слышен, хотя она старалась произносить имя как можно громче. Слева подхватила заклинание Софа. Постепенно голоса становились сильнее, сливаясь в ритмичную мелодию, схожую с барабанным боем. По телу разлилось тепло, голова опустела, пульс стучал в ритме непонятных слов.

— Тирокоччи… Тир… Рок… Коч… Чи…

Послышался рокот мощного двигателя, и между могилами загорелся свет фары. Пение резко прекратилось, Дана испуганно схватила стоящего рядом парня за руку. Все заворожено следили за приближающимся темным силуэтом, металлически поблескивающим в лунном свете.

— Байк? — удивленно прошептала Дана.

— Крутой байк, — едва слышно, с нескрываемой завистью ответил парень и сжал сильнее ее ладонь.

Мотоцикл остановился между могилами. С него поднялся стройный мужчина в черных кожаных штанах, заправленных в высокие сапоги. Наглухо застегнутая косуха и черные перчатки довершали облик крутого байкера. Он снял с головы шлем и обвел притихших людей сумеречным взглядом. Дана сглотнула, а рядом с шумом выдохнула Софья. Парень справа упал на колени, потянув за собой девушку, но даже если бы он этого не сделал, Дана не устояла бы на ногах. Взгляд Тирокоччи придавливал к земле, ложился тяжелой плитой на плечи, гнул, заставлял ощущать себя тонкой травинкой под ураганным ветром, вызывал неприятные, страшные воспоминания, заставляя вновь пережить прошлое. Смерь родителей; жизнь с бабушкой, которая тоже вскоре умерла; одиночество, предательство любимого. В сердце пришла беспросветная тоска, словно из души отсосали все светлое, что в ней было, оставив лишь боль и отчаяние. Ее жизнь больше никогда не будет счастливой; никогда не наступит утро, никто никогда не будет ее любить, мир отвернулся. Так не лучше ли закончить земную жизнь в объятиях темного бога? Отдать ему душу и кровь? Напитать его силой и самой стать прахом в его ладонях?

— Да, — пронеслось со всех сторон.

Дана поняла, что она не одинока в своих желаниях, что ей еще предстоит пройти испытания, чтобы заслужить эту честь — быть принесенной Ему в жертву. Да что за мысли лезут в голову? Она посмотрела на надгробие. Жертва широко открытыми глазами невидяще смотрела в небо. Было похоже, что она в трансе.

— Девственница?

Ироничный, глубокий, вкрадчивый голос Тирокоччи прозвучал неожиданно, и Дана вздрогнула.

— Да, мой повелитель, — голос жреца дрожал.

Дана приподняла голову, чтобы лучше видеть, что будет происходить, и тотчас столкнулась взглядом с черными, бездонными, нечеловеческими глазами. Взгляд бога гипнотизировал, держал, выворачивал душу, и в то же время оторваться от него не было ни сил, ни желания.

«Он сам выбирает, кого наградить и чье желание исполнить», — вспомнила Дана слова жреца.

— Я хочу…

Тирокоччи склонил голову набок, На его красивых полных губах появилась улыбка, в то время как руки умело ласкали тело жертвы, и от этого девушка выгибалась, словно испытывала ни с чем не сравнимое наслаждение. Дана смущенно следила за призванным гостем, ощущая, как в животе начинает скручиваться тугая спираль желания. Никаких мыслей не было, но это не показалось ей странным. Только вожделение, только запах, только ладонь в черной перчатке, небрежно скользящая по телу жертвы. Весь мир сузился до размеров надгробия и ласкающей жертву руки. Рядом громко застонали; Дана прикусила губу, заливаясь стыдливым румянцем, словно это из ее уст раздался неприличные звук.

Бог усмехнулся, его рука скользнула к широко разведенным ногам, и жертва забилась в беззвучном оргазме.

— Сойдет, — задумчиво произнес Тирокоччи, убирая руку и снисходительно глядя на жреца.

Дана с трепетом и восхищением увидела, как за спиной бога поднялся огромный призрачный индеец в богатом головном уборе из перьев. Он застыл, сложив руки на груди, гладя в вечность мертвыми глазами. Тирокоччи извлек из воздуха веревку, споро и хитро связал жертву и спустя несколько минут она оказалась привязана к высокой спинке заднего сидения мотоцикла. А еще через мгновение мотоцикл с седоком исчезли вдали.

На надгробии тускло поблескивал небольшой кинжал.

— Дар!

Жрец протянул руку, но его пальцы прошли сквозь рукоять, словно кинжал был голограммой.

— Следующий.

К кинжалу потянулись алчные руки, но никому он не дался.

— Осталась ты. — Жрец толкнул Дану к надгробию.

Рукоятка удобно легла в ладонь, холодя и вызывая непонятный трепет.

— Ты просила, я услышал. Пролей кровь, и я приду за тобой.

Голос прозвучал ниоткуда. От неожиданности Дана вздрогнула и чуть не выронила кинжал.

— Увези ее отсюда. Он выбрал ее следующей жертвой, поэтому ей незачем оставаться, — глухо произнес жрец, пихая ошарашенную Дану в сторону Софии. — А сама возвращайся, я буду ждать.