выгнали из стаи. Постой-ка… – Он прищурился, будто хотел зажать между веками комара. И разглядеть его получше.

– Что там?

– Кажется…

Вопль с палубы. А потом что-то с грохотом обрушилось на корпус и шлепнулось на песок.

Найла прислушалась, наклонив голову:

– Потом договоришь, рулевой-предсказатель!

В пелене песка ничего не было видно, но она много раз слышала подобные звуки во время рыбалки и не сомневалась: они означают, что гарпунщики попали в цель.

– Кит наш, механокардионик, – громко произнесла Найла. – Он у нас на крючке. Теперь попробует утащить гарпуны за собой, но не сможет!

В полусотне метров от правого борта две стальные веревки пожирали песок, как голодные змеи.

Скоро они натянутся как струна.

Найла оторвала взгляд от Азура. Пора похвалить гарпунщиков и попросить не расслабляться: охота только начинается. Хоть механокардионик и утверждает, что кит стар и ранен, сейчас их ждет самая сложная часть. Теперь ошибка любого, даже последнего юнги, может поставить под угрозу жизнь всех членов экипажа, в том числе и жизнь самого корабля.

Найла поднесла рацию к губам, но в горле стоял комок: все это уже когда-то было, в далеком детском кошмаре.

– Кит тащит два наших гарпуна, – наконец выдавила она. – Мы держим его на поводке – это слова офицера-механокардионика. Крюк гарпуна в четырех пальцах от сердца! – продолжила девушка, взяв себя в руки. – Мы высадимся на песок двумя командами и сделаем, что умеем. Если повезет, поужинаем мясом кита. Будьте начеку, парни! – сказав это, Найла посмотрела в лобовое стекло: облако песка потихоньку рассеивалось.

Рыбина была где-то под кораблем. Небо над дымовыми трубами снова расчистилось. Ни облачка – словно раскаленный противень.

Девушка снова уставилась на боковые иллюминаторы: на поверхности стеклогеля песчинки собирались в причудливые узоры.

Вдруг Сиракк тряхнуло – переборки на капитанском мостике завибрировали. Словно кто-то заскрежетал зубами. Почти сразу донесся лязг натягивающихся тросов.

Металл заскрипел, застонал, завизжал.

Сиракк на несколько градусов накренился на правый борт.

– Охота начинается, – заметил Азур, скривив губы в улыбке.

Спускаться на песок рядом с раненым китом опасно, но для моряков это было не в новинку, и дело свое они знали. Пятеро, шедшие впереди дугой, держали в руках длинные копья с двумя острыми крюками на конце; другие четверо, среди которых была Найла, несли луки с натянутыми тетивами.

Двигались моряки плотной группой, очень медленно и осторожно, прекрасно понимая: теперь они на открытом пространстве, а из оружия у них только инструменты для рыбной ловли. В случае чего не спасет даже прикрытие – шестеро гарпунщиков у орудий на палубах Сиракка.

Члены команды нервно переглядывались. Двое последних в шеренге по очереди шли спиной вперед, чтобы держать под контролем всю пустыню.

Тросы то натягивались, то ослабевали и замирали. Вместе с ними замирали и лежавшие на песке огромные деревянные крючья, которые должны были помешать киту уйти слишком глубоко в дюну.

Найла подняла руку, в которой держала лук, жестом приказала охотникам разделиться на две группы и отойти подальше от тросов.

Моряки одной команды начали гуськом карабкаться на дюну, пригибаясь к земле и высоко поднимая ноги, которые даже в специальных сапогах уходили в песок до середины икры. Шедший впереди преодолел половину подъема, остановился и осмотрелся. Песок начинал бурлить. Мужчина вбил копье в землю, но ноги разошлись, и он потерял равновесие. Упал и покатился вниз, а его товарищи отчаянно пытались спастись от песчаной волны, сбегающей по склону.

Но их усилия были тщетны. Дюна сбила с ног всех до единого и стащила вниз, жадно заглатывая в песчаную пасть.

Живая лавина поглотила крики, тела, копья и головы.

Найла с воплем бросилась к другой дюне. «Уходим!» – крикнула она.

Словно собираясь поставить подножку, на песке мелькнула полоска тени. Девушка инстинктивно перепрыгнула ее и понеслась еще быстрее. Один из крючьев просвистел совсем рядом с ее головой и рухнул на песок в десятке метров, расколовшись вдребезги.

Еще пара прыжков на полной скорости – и Найла перешла на шаг. Она даже не заметила осколков деревянного крюка. И не отрывала глаз от дюны под ногами.

Вся команда была рядом; Найла слышала дыхание матросов, тяжелое от быстрого бега и пережитого испуга. В ожидании приказов они подняли луки над головой.

Найла натянула куфия на нос и перекинула лук через плечо:

– Трое прикрывают сзади. Остальные – за мной.

И уверенно пошла по песку. Однако через пару метров пришлось остановиться: путь преграждала гигантская туша.

Эту гору старого мяса, покрытую гнилой черной шкурой, исторгла из себя дюна. По спине чудовища из огромной, чуть ли не двухметровой раны в боку текла вязкая кровь. Вокруг отвратительной розовой мякоти на шкуре виднелись ссадины поменьше, глубокие порезы, гнойники, язвы, лопнувшие волдыри и сероватые бубоны. Из разодранной туши струились ручейки песка, тут и там торчали кости, искореженные хрящи и какие-то темные железяки.

Острие гарпуна застряло в позвонке довольно странного амарантового цвета – наполовину костяном, наполовину медном. Встав на цыпочки, Найла попыталась его вытащить.

В предсмертной агонии рыбина свернула набок гигантский хвостовой плавник. Он был изрядно потрепанным, с истерзанными краями, будто лезвие клинка, побывавшее в тысяче битв. Или кость, обглоданная гигантскими челюстями.

От поверженной гнилой плоти исходил чудовищный смрад.

Этого кита, казалось, прикончили не обычные гарпуны, а нечто куда более смертоносное. Найла пнула тушу сапогом. Мясо дряблое, намного дряхлее, чем она себе представляла. Старая кожа вся изранена, в морщинах и складках – невыносимое зрелище. От одной мысли о том, что такую дрянь можно съесть на ужин, Найлу чуть не вывернуло наизнанку, но перед экипажем она, конечно, виду не подала.

Можно было подумать, что еще до того, как гарпун нанес свой смертоносный удар, кита втянуло в водоворот и перемололо с чудовищной силой, превратив в кусок бесформенной массы и нанеся на кожу глубокие порезы, из которых теперь струился песок.

Нужно удостовериться, что рыбина сдохла, а потом отправляться на поиски тех, кого дюна сожрала у всех на глазах. Может, кому-то удалось спастись? Найла увидела, как трое выбираются из песка и с трудом поднимаются на ноги. Спрашивать не пришлось – по их взглядам стало ясно, что больше живых найти не удастся.

Подойдя к киту сбоку, Найла наклонилась, зачерпнула ладонью песок, сыпавшийся из туши, и пропустила его сквозь пальцы. Песчинки были влажными и еще теплыми.

Опустив куфию, она понюхала руку.

Волна. Может быть, всего в полумиле от них. Маленькая, очень быстрая. И достаточно сильная, чтобы искромсать вот так старого кита, случайно оказавшегося на пути.

Судя по всему, волна перевернула на спину это дряхлое, брошенное стаей животное и протащило в глубине песка метров сто.

Найла окинула взглядом дюны: до самого горизонта снова простиралась гладь – значит, волна прошла тут не меньше чем неделю назад. А может, даже больше.

Вытерев руку о штаны, девушка уставилась