Девушка (словно в жизни этого с ней не могло быть). Что ты!

Филип. Ну и прекрасно. (Валентайну.) Мистер Валентайн, как мило, что вы на нас не сердитесь. Дело в том, что мы в Англии впервые, и наша матушка уверяла нас, будто здешняя публика встретит нас в штыки. Не хотите ли с нами позавтракать?

Валентайн только ахает, ошеломленный бешеным темпом, в котором развивается его новое знакомство; впрочем, он все равно ничего не мог бы сказать, так как близнецы тараторят стремительно и без пауз.

Девушка. Да, да, мистер Валентайн, непременно.

Филип. В половине второго. Морской отель.

Девушка. И тогда мы скажем маме, что нашли добропорядочного англичанина, который согласился с нами позавтракать.

Филип. Ни слова больше, мистер Валентайн. Мы вас ждем. Валентайн. То есть как это так — ни слова больше? Да я и вообще еще не сказал ни одного слова. Позвольте спросить, с кем я имею удовольствие беседовать? Не могу же я в самом деле завтракать в Морском отеле с совершенно незнакомыми мне людьми.

Девушка (беспечно). Вздор! Чепуха какая! У самого за шесть недель один пациент! Вам-то не все ли равно?

Филип (степенно). Нет, Долли, основываясь на своем житейском опыте, я вынужден согласиться с мнением мистера Валентайна. Он прав. Разрешите мне представить вам мисс Дороти Клэндон, обычно именуемую Долли.

Валентайн отвешивает Долли поклон. Она в ответ кивает.

Меня зовут Филип Клэндон. Мы с острова Мадейра, но тем не менее вполне порядочные люди.

Валентайн. Клэндон?! Вы случайно не родственники?..

Долли (с неожиданным отчаянием в голосе). Да, родственники.

Валентайн (удивленно). Прошу прощения!

Долли. Родственники, родственники! Все кончено, Фил! О нас уже и в Англии все знают! (Валентайну.) Ах, вы и вообразить себе не можете, как тяжело быть родственниками знаменитости, когда никому нет дела до того, что вы представляете собой сами!

Валентайн. Простите, но джентльмен, которого я имел в виду, ничем не знаменит.

Долли и Филип (уставившись на него). Джентльмен?!

Валентайн. Ну да. Я собирался спросить вас, не доводится ли вам отцом мистер Денсмор Клэндон из Нью-бери-Холла?

Долли (рассеянно). Нет.

Филип. Послушай, Долли, почем ты знаешь?

Долли (воспрянув духом). Ах да, я забыла! Конечно, может и доводится.

Валентайн. Как? Вы не знаете?

Филип. Понятия не имеем.

Долли. Блажен, кто знает, кто его…

Филип (останавливая ее). Тсс!

Валентайн нервно вздрагивает, — звук этот при всей своей краткости так пронзителен, точно кому-то вздумалось молнией резать шелк; выработался он в результате многолетней практики в обуздывании Долли.

Дело в том, мистер Валентайн, что мы — дети знаменитой миссис Ланфри Клэндон — писательницы, пользующейся большим почетом… на Мадейре. Ни один порядочный дом не может обойтись без ее сочинений. Мы приехали в Англию, чтобы немного от них отдохнуть. Называются они «Принципы Двадцатого Века».

Долли. Кулинария Двадцатого Века!

Филип. Кредо Двадцатого Века!

Долли. Одежда Двадцатого Века!

Филип. Нравы Двадцатого Века!

Долли. Дети Двадцатого Века!

Филип. Родители Двадцатого Века!

Долли. Цена полдоллара, в бумажном переплете.

Филип. В коленкоровом, для повседневного домашнего употребления, — два доллара. Необходимо для каждой семьи. Почитайте их, мистер Валентайн, они разовьют ваш ум.

Долли. Да, прочтите их, но только после того, как мы уедем.

Филип. Вот именно. Мы предпочитаем людей с неразвитым умом. Несмотря на усилия матушки, у самих у нас он все еще пребывает в девственном состоянии.

Валентайн (неопределенно). Хм!

Долли (вопросительно, передразнивая его). Хм? Фил, он предпочитает людей с развитым умом.

Филип. В таком случае придется представить ему еще одного члена нашей семьи: женщину Двадцатого Века, сиречь — нашу сестру Глорию!

Долли (вдохновенно). Шедевр природы!

Филип. Дщерь просвещения!

Долли. Гордость Мадейры!

Филип. Чудо красоты!

Долли (спускаясь с поэтических высот). Вздор! У нее цвет лица никуда не годится.

Валентайн (исступленно). Да позвольте сказать слово!

Филип (учтиво). Извините нас. Давайте!

Долли (мило). Ах, простите!

Валентайн (решив перейти на отеческий тон). Молодые люди, я, право, вынужден дать вам один совет…

Долли (не выдержав). Хо, это мне нравится! Вам-то самому сколько лет?

Филип. За тридцать.

Долли. Тридцати не будет.

Филип (уверенно). Будет.

Долли (настойчиво). Двадцать семь.

Филип (невозмутимо). Тридцать три.

Долли. Вздор!

Филип (Валентайну). Мистер Валентайн, разрешите вы наш спор!

Валентайн (протестуя). Ну, знаете… (Сдаваясь.) Тридцать один.

Филип (к Долли). Что, угадала?

Долли. А ты?

Филип (спохватившись). Мы опять забыли о приличиях, Долли.

Долли (сокрушенно). Ой, да.

Филип (виновато). Мы вас перебили, мистер Валентайн. Долли. Вы, кажется, собирались развить наш ум?

Валентайн. Дело в том, что ваша…

Филип (предупредительно). Манеры?

Долли. Наружность?

Валентайн (чуть не плача). Да дайте же мне сказать, наконец!

Долли. Старая история! Мы слишком много говорим.

Филип. Вот именно. Молчим! (Присаживается на ручку зубоврачебного кресла.)

Долли. Могила! (Садится за письменный стол, прикрывая рот кончиками пальцев.)

Валентайн. Благодарю вас. (Берет табуретку, стоящую в углу возле столика, ставит ее между близнецами и садится с менторским видом. Они чрезвычайно серьезно слушают его. Обращается сперва к Долли.) Позвольте мне спросить для начала, бывали ли вы когда-нибудь прежде на английском приморском курорте?

Долли медленно и торжественно качает головой.

(Поворачивается к Филу, который трясет головой энергично и выразительно.) Я так и думал. Ну так вот, мистер Клэндон. За время нашего с вами короткого знакомства вы успели довольно основательно высказаться. И вот из ваших слов я убедился, что вы оба понятия не имеете о том, что такое английский приморский курорт. Дело не в манерах и не во внешнем виде. В этом смысле мы тут пользуемся такой свободой, какая и не снилась обитателям острова Мадейры.

Долли неистово мотает головой.

Нет, это так, уверяю вас. Сестра лорда де Креси, например, ездит на велосипеде в шароварах, а жена нашего священника проповедует реформу одежды и сама ходит в башмаках на толстой подошве.

Долли украдкой бросает взгляд на свою туфельку.

(Перехватывает ее взгляд и с живостью прибавляет) Нет, нет, совсем не такие.

Долли прячет ножку.

Мы, англичане, не очень-то заботимся о том, как кто одет и какие у кого манеры, потому что одеваться мы не умеем, манеры у нас скверные — это наша национальная черта. Но… разрешите говорить напрямик?

Близнецы кивают.

Благодарю. Дело в том, что есть одно необходимое условие, без которого никто из обитателей приморского курорта не отважится показаться в вашем обществе: условие это — наличие отца. Живого или мертвого, но вы должны иметь отца. Должен ли я понимать так, что вы не заручились этой