И вот мма Рамотсве была одна в доме, и ей казалось, что кругом очень тихо. Она налила себе чашку ройбуша и задумчиво пила чай, глядя поверх края чашки на сад перед домом. Колбасное дерево, мопорото, на которое она обычно не обращала внимания, сейчас привлекло ее внимание обилием плодов: четыре больших стручка в форме колбасы висели на конце ветки, согнувшейся под их тяжестью. Надо будет что-то с этим сделать, подумала мма Рамотсве. Известно, что сидеть под таким деревом опасно, потому что созревший плод может пробить череп, если упадет на голову сидящего под ним человека. Так случилось с другом ее отца много лет назад: плод расколол ему череп и повредил мозг, так что он с трудом мог говорить. Мма Рамотсве помнила его со времен детства, помнила, как бедняга старался говорить, чтобы окружающие его поняли, а ее отец рассказывал, что его друг уснул, сидя под колбасным деревом, и вот что случилось.

Мма Рамотсве постаралась запомнить, что нужно предупредить детей и попросить мистера Матекони сбить плоды с помощью шеста, пока никто не пострадал. Затем она вернулась к своей чашке чая и к «Дейли ньюс», развернутой у нее на коленях. Она уже прочитала четыре первые страницы и внимательно, как всегда, изучила небольшие объявления. Можно узнать многое из небольших объявлений с их предложениями оросительных труб для фермеров, подержанных фургонов, сообщениями о распродаже мебели, перечнем работы всех видов, а также участков земли с разрешением построить дом. Это не только давало возможность сориентироваться в ценах, из этого источника можно было узнать множество деталей повседневной жизни. Например, в тот день было опубликовано заявление мистера Херберта Мотимеди относительно того, что он не отвечает за долги, сделанные миссис Бойпело Мотимеди, и это фактически информировало читателей о том, что Херберт и Бойпело больше не состоят в близких отношениях. Мма Рамотсве не удивилась, она всегда чувствовала, что этот союз непрочен, если принять во внимание, что Бойпело Мотимеди уже успела сменить трех мужей еще до того, как познакомилась с Хербертом, причем двое из этих бывших мужей были объявлены банкротами. Мма Рамотсве улыбнулась и принялась просматривать оставшиеся объявления, прежде чем перевернуть страницу и прочесть колонку, которая интересовала ее больше всего остального в этой газете.

За несколько месяцев до этого газета сообщила своим читателям, что открывает новую рубрику. «Если у вас проблемы, – писала газета, – вам стоит написать нашей новой, единственной в своем роде колумнистке, тетушке Эманг, которая посоветует вам, что делать. Тетушка Эманг не только имеет степень бакалавра искусств Ботсванского университета, но и обладает мудростью человека, прожившего на свете пятьдесят восемь лет, и знает о жизни все». Эта предварительная заметка вызвала поток писем, и газета увеличила место, отведенное под разумные советы тетушки Эманг. Вскоре она стала настолько популярна, что к ней начали относиться как к какому-то государственному учреждению, ее даже как-то упомянули в парламенте, когда депутат от оппозиции высказал предположение, что политику, проводимую одним бесталанным министром, тетушка Эманг никогда бы не одобрила.

Мма Рамотсве посмеялась, узнав об этом, и сейчас ее тоже рассмешило обращение к тетушке Эманг одного молоденького студента, который написал страстное любовное письмо девушке и по ошибке отправил его ее сестре. «Не знаю, что мне делать, – обращался он к тетушке Эманг. – Думаю, что сестра очень обрадовалась тому, что я написал, потому что она все время улыбается мне. Ее сестра, девушка, которую я на самом деле люблю, не знает, что я люблю ее, и, возможно, сестра рассказала ей о полученном от меня письме. Поэтому она теперь считает, что я влюблен в ее сестру, и не знает, что это не так. Как мне выйти из этого трудного положения?» И тетушка Эманг со своим обычным здравомыслием ответила: «Дорогой путаник из Молепололе, простой ответ на ваш вопрос таков: вы не можете выйти из этого положения. Если вы скажете девушке, что она получила письмо, предназначавшееся сестре, она очень огорчится. Ее сестра (та, которой вы действительно хотели написать) подумает, что вы нехорошо обошлись с ее сестрой, и потому не будет хорошо к вам относиться. Ответ таков: вам надо перестать видеться с обеими девушками и приналечь на занятия. Когда у вас будет достойная работа и вы станете хорошо зарабатывать, вы найдете и полюбите другую девушку. Но убедитесь, что отправляете письмо именно той девушке, какой нужно».

Было еще два письма. Одно от четырнадцатилетнего мальчика, которого написать тетушке Эманг побудило то, что учитель его постоянно ругает. «Я старательный ученик, – писал он. – Я очень тщательно и аккуратно выполняю школьные задания. Никогда не кричу в классе и не толкаюсь, как другие мальчики. Когда учитель говорит, я всегда внимательно слушаю и улыбаюсь ему. У меня не бывает никаких неприятностей с девочками, как у других мальчиков. Я очень хороший мальчик во всех смыслах. Но мой учитель всегда обвиняет меня, если в классе что-нибудь случается и ставит мне плохие отметки. Я очень несчастен. Чем больше я стараюсь угодить учителю, тем больше ему не нравлюсь. Что я делаю неправильно?»

Всё, подумала мма Рамотсве. Вот что ты делаешь неправильно. Всё. Но как объяснить четырнадцатилетнему мальчику, что не нужно чересчур стараться, что именно это и раздражает его учителя. Лучше, думала она, быть чуточку плохим, не стоит быть слишком безупречным. Если ты безупречен, то вызываешь как раз такую реакцию, даже притом что учитель должен быть выше таких вещей. Но интересно, что скажет тетушка Эманг?

«Дорогой мальчик, – писала тетушка Эманг. – Учителя не любят таких учеников, как ты. Ты не должен говорить, что ты не такой, как другие мальчики, или люди решат, что ты похож на девочку». И это все, что тетушка Эманг смогла сказать по этому поводу – какой-то пренебрежительный ответ. И теперь бедный встревоженный мальчик будет думать, что не нравится не только своему учителю, но и тетушке Эманг. Но возможно, в газете не хватило места, чтобы как следует разобраться с этим делом, потому что там было напечатано еще одно письмо, и довольно длинное.

«Дорогая тетушка Эманг, – начиналось письмо. – Четыре года назад моя жена родила нашего первенца. Мы долгое время не могли завести ребенка и были очень счастливы, когда он родился. Когда пришло время выбирать ему имя, жена предложила назвать его в честь моего брата, который живет в Махалапье, но навещает нас каждый месяц. Она сказала, что это будет правильно – раз у моего брата нет жены, хорошо, что его имя сохранится в семье. Я обрадовался и согласился.

Наш сын растет, и мой брат очень добр к нему. Он дарит ему подарки и сладости, когда приезжает. Мальчик очень любит дядю и всегда внимательно слушает его рассказы. Жена считает, что это хорошо – мальчик должен любить доброго дядю.

Но тут кто-то сказал мне: „Твой сын очень похож на своего дядю, можно сказать, как его собственный ребенок“. И тут я впервые задумался: вдруг мой брат – отец моего сына? Я посмотрел на них обоих, когда они сидели рядом. Они очень похожи.

Я очень люблю своего брата. Мы с ним близнецы, и всю жизнь все делали вместе. Но мне не нравится думать, что он отец моего сына. Я хочу поговорить с ним об этом, но боюсь сказать что-то такое, что внесет разлад в семью. Вы умная женщина, тетушка, как вы думаете, что мне делать?»