— Зачем?

— Не спрашивай, просто дай.

— Хорошо.

— Твой дед рассказывал нам, как он замуровывал вина от немцев.

— Интересно.

— Да, тогда многие прятали вина, замуровывали их в стенах, я думаю, что и здесь есть второй погреб.

Макс принес лопату.

— Где будем искать, в стенах или в полу?

— Нет, в полу никогда не закапывали.

— Будем рушить полки.

— Конечно.

— Ну давай.

Макс начал простукивать стену, и в нижней левой части стена оказалась некрепкой, несколько кирпичей провалились вовнутрь.

— Вот оно, мама.

Макс со всей силы ударил лопатой, и сразу же в стене образовался проем больше метра.

— Вот где коллекция отца.

— Какая коллекция, Макс?

— Новый свет, он прятал от деда.

— Вот видишь, я была права.

— Да, искать надо здесь.

Макс сделал проем в стене больше, чтобы можно было пройти во второй погреб.

— Ну что, сынок?

— Мама, иди сюда.

— Что ты нашел?

— Мама, смотри сколько здесь вина — США, Аргентина, Новая Зеландия, Чили, Канада! Господи, а это что?

— Что там такое?

— Нидерланды, ма, откуда в Голландии вино?

— Дай я посмотрю.

— Вот это да, шампанское, сделанное в Англии!

— Да, дед бы это все спустил в Жиронду.

— Отец — просто партизан, неужели дед ни о чем не догадывался?

— Видимо, нет, раз все бутылки целые.

Макс лихорадочно начал перебирать бутылки. По сравнению с первым погребом это были просто сокровища. Одна этикетка сменяла другую. Макс вчитывался в них, надеясь найти какой-то знак, который оставил отец. Так прошло несколько часов, Макс уже с трудом вчитывался в названия вин, как вдруг он обнаружил, что очередная бутылка, оказавшаяся в руках, была неимоверно легкой, как пушинка.

Вот оно, пустая бутылка. Макс открыл ее, даже не прочитав этикетку, и оттуда выпал маленький свиток. Бумага оказалась на удивление девственной, надпись была сделана на итальянском языке. Макса это сильно удивило, он был французом по отцу и итальянцем по матери. Отец никогда не говорил с ним по-итальянски и вот вдруг пишет прощальную записку на итальянском языке. Более чем странно.

В записке он обнаружил следующее:

«НАЙДИ СЛЕЗЫ ХРИСТА В ПОДВАЛАХ ДЬЯВОЛА.

ИХ ОБЕРЕГАЕТ ВАЛТАСАР».

И дальше приписка мелким, нервным почерком:

«ОТВЕТ НАЙДЕШЬ В ПОМЕРОЛЕ».

Макс Шанталье родился 16 сентября 1987 года. Отец увидел сына не сразу. Год выдался не очень удачным. Ночью температура сильно падала, и Грегуар буквально жил на винограднике, оберегая лозы и не давая им охладиться. Он ночью окуривал их и спал на винограднике. Чтобы самому не замерзнуть, он брал с собой две бутылки вина и пил прямо из горла, распевая «Занзибар» Сальваторе Адамо. После второй бутылки Грегуар пел особенно проникновенно, причем его «Занзибар» слышали даже в соседних шато. Грегуар увидел сына только 1 октября, когда вино уже бродило в подвале.

— Год выдался неважным, хорошего вина не выйдет, — сказал он жене Монике, хотя для Макса нужно будет разлить несколько магнумов.

— Зачем?

— Мальчик будет отмечать день рождения.

Моника не обратила внимание на слова мужа.

— Ты уже сейчас уверен, что вино будет плохо продаваться?

— А ты сразу про деньги, я тебе про урожай, про сына, а ты сразу, как будет продаваться.

— Но Грегуар, мы все в долгах.

— Мы делаем отличное вино.

— Да, дорогой, я знаю, что ты веришь в свое вино, и твой отец тоже, но нужно смотреть правде в глаза, у всех дела идут плохо, и мы тоже…

Грегуар ничего не ответил, открыл бутылку и сел ужинать.

— Не многовато на сегодня?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты утром с собой забрал две бутылки.

— Они уже выветрились из меня.

Отец Грегуара, старый вояка Арсен, всегда спускался к ужину с опозданием и начинал громко обсуждать, до чего довели виноделов эти чертовы негоцианты.

— Ну что, сына видел?

— Да.

— Винодел родился.

— Папа, при такой жизни ему лучше не быть виноделом.

— Глупости, жизнь всегда одинаковая, я винодел, ты винодел, и он будет виноделом.

— Папа.

— Ты что-то хочешь мне сказать?

— Нет, пап, извини ничего, — Грегуар не решился спорить с отцом.

Моника с презрением посмотрела на мужа и хотела что-то сказать про продажи, но не успела.

— Не женское это дело — мужские дела обсуждать.

— Но я еще…

— Замку двести лет, и мы будем делать здесь вино, пока будет расти лоза.

— Да или пока не обваляться стены, — не выдержала Моника.

— Ничего, двести лет простояли и нас выдержат.

— Вас выдержат, а вот Макса…

— Мы все, Шанталье, мы и не такое переживали, наши предки пережили Французскую Революцию и сохранили замок, и никто из них не бросал семейное дело.

Арсен отличался буйным нравом и умением с удовольствием говорить правду. Весь мир он насквозь считал лживым и обличал любую ложь с напором бывшего драгунского офицера.

— Мальчик сам решит, кем ему стать, — превозмогая страх, еле проговорила Моника.

— Ну да ладно, до этого момента еще много воды утечет, — спокойно констатировал Арсен.

Лет с пяти Арсен каждый вечер перед сном рассказывал Максу сказки. Моника была счастлива, что дед воспитывает внука, пока Грегуар все время проводит на винограднике. Но Макс так и не узнал ни одной сказки из тех, что рассказывают обычным детям. Арсен рассказывал мальчику о Дионисе и Александре Македонском, о Геракле и Бахусе, о Древней Греции и Риме.

— Деда, а виноград растет только у нас во Франции?

— Нет, виноград много где растет, вот и там, где родилась твоя мать, тоже растет виноград.

— Такой же, как у нас?

— И такой, как у нас, и другой.

— А какой другой, деда?

— Когда-нибудь поедешь с мамой в Италию и узнаешь.

— А Италия это далеко?

— Нет, Макс, это близко.