и 10 солдатами сформированного им еще в августе того же года в Киеве 1-го Георгиевского полка, явился к донскому атаману ген. Каледину и получил от него разрешение формировать первую часть Добровольческой Армии под тем же названием Георгиевского полка.

Узнав от ген. Каледина, что 2 ноября в Новочеркасск приехал ген. Алексеев, ген. Кириенко отправился к нему, нашел его в вагоне на вокзале в штатском костюме, доложил ему о своем плане формирования добровольческих частей, и ген. Алексеев иронически отвернулся и, отвернув голову к окну, как бы нехотя сказал: «Ну что ж, попробуйте», а на другой день посоветовал ему поехать в Ставрополь и прибавил: «там начните ваше формирование». Таким образом, совершенно ясно, что в это время сам ген. Алексеев никакого формирования Добровольческой Армии еще не предпринимал. В последующие дни состав 1-го Георгиевского полка увеличился до 120, а затем до 300 человек и уже 21 ноября вступил в бой с большевиками под Нахичеванью и в дальнейшем почти месяц задерживал красную армию Сиверса, что доказывается данными послужного списка ген. Кириенко, заверенного Штабом Добровольческой Армии 31 октября 1918 года. Так разбита полностью генералом Кириенко первая фальшивка по истории Белого Движения на юге России.

Второй фальшивкой является идеализация личности генерала Корнилова. После прочтения книги ген. Кириенко нужно категорически заявить, что подлинная биография ген. Корнилова еще ждет своего правдивого автора, которому будет совершенно невозможно игнорировать бесспорные данные, приводимые в воспоминаниях ген. Кириенко. Здесь отметим только два факта: никому до сих пор неизвестные – и чрезвычайно пикантные – подробности «побега» ген. Корнилова из австрийского плена и выступление ген. Корнилова в занятой добровольцами во время их первого похода станице Кореновской, когда генерал, обратившись к казакам, собравшимся перед станичным правлением, призывал их «идти бороться за добытую свободу», утверждал, что его армия «совершенно не монархическая», и в конце, как пишет ген. Кириенко, присутствовавший при этом вместе с полковником Л. С. Святополк-Мирским и его братом корнетом Анатолием, «я услышал поразившие меня хвастливо подлые слова, брошенные Корниловым в толпу и запечатлевшиеся у меня навсегда»: «Я имел счастье арестовать Царскую Семью и Царицу-изменницу».

Комментарии излишни.

Кровью сердца написана и муками русского духа проникнута книга генерала Кириенко. Прочесть ее должен каждый русский человек, чтобы освободиться от поклонения ложным кумирам и ложного освещения трагических событий родной истории. Ее уроком для будущих поколений нашего народа является и чисто мистическое, и в то же время совершенно реальное поучение тем русским людям, которые будут призваны строить новый дом Российской Империи: «Чистое дело нельзя делать грязными руками».

Честь и слава мужественному автору и большому русскому патриоту за то, что, не убоявшись неминуемого воя лживых идеализаторов и недобросовестных дезинформаторов, он своей книгой сделал ценнейший вклад в нашу историческую и мемуарную литературу.

За это ему – низкий поклон!

Н. Потоцкий

1613 г. От чести и славы к подлости и позору февраля 1917 г.

Глава I

Унылый март, шестая годовщина

Кровавых бурь при зареве огней

И не забыть, – не даст забыть чужбина

Нам весь позор былых проклятых дней.

И помнят все, и те, кто всей душою

Безумно верили в смертельный ураган,

И те, о ком написано с тоскою,

Кругом измена, трусость и обман.

И в этот март, в канун победной сечи,

Вы, на Царя поднявшие мечи,

Как лгали ваши пламенные речи

О, бессердечные и злые палачи.

Всю вашу низость, ваше пустословье,

Как стон души, измученной от ран,

Клеймят слова, написанные кровью —

Кругом измена, трусость и обман.

И в этот март, в шестую годовщину,

Вы все, восставшие на вашего Царя,

Вы все, бежавшие постыдно на чужбину,

Склонитесь ниц, раскаяньем горя,

Пред светлой памятью замученного вами,

Пред тем, кто вами был на смерть убийцам дан,

И кто писал с кровавыми слезами —

Кругом измена, трусость и обман.

Стихотворение Евреинова

(тогда еще совсем молодого юноши), написанное в 1923 году

Все излагаемое мною я видел и знал, передумал и перестрадал за долгие годы эмиграции, и мне хочется напомнить старающимся все забыть, а молодому поколению, становящемуся на путь служения православной царской России, высказать свои мысли – думы старого кадрового офицера Русской Императорской Армии, всей душой преданного символу «За Веру, Царя и Отечество».

Не усмотрите в моих простых словах, идущих из наболевшего сердца, обид, направленных против личностей и персональных выпадов, вызванных чувством раздражения, болезненным самолюбием и личной неприязни – их нет, а те горькие истины, которые будут прорываться порою, рассматривайте как стон души над бессмысленно и жестоко погубленным дивным прошлым.

* * *

Боже, Царя храни.

Старый офицер, – русский офицер – слуга Богу, Царю и Отечеству, веками шел твердым и верным историческим путем и вел за собой свою младшую братию – русского богатыря – солдата, и пока уверенный и твердый шаг офицера безоговорочно держался этого пути, и он шел за своими Императорами – слава осеняла старые русские знамена, покрывала армию и окутывала страшным для Европы, могучим ореолом силы русскую землю.

Не было, кажется, ни одной страны, где бы не побывал могучий русский солдат по приказу Императоров, ведомый своими офицерами, неся порядок и правду, защиту и помощь угнетенным и обиженным.

Какое государство не обязано Русской Армии своим бытием и так долго длившимся своим благоденствием. «Когда русский Император ловит рыбу, Европа может подождать» (слова Императора Александра III). И Европа сидела тихо, молчала и под охраной Русской Армии улучшала и развивала свою внутреннюю жизнь, копя, вместо чувства признательности, – злобу, вражду и зависть, навеянные теми, кто ненавидит всякий порядок, всякую твердую власть и весь христианский мир. Русский же народ, так долго пребывая за могучей охраняющей спиной своей армии, стал утрачивать чувство ответственности за свое самосохранение и поддавшись иноземным наветам и клевете своих внутренних врагов, утратил любовь к тем, кто своей кровью оберегал его от всяких невзгод. А кровь эта лилась всюду – и в цветущих долинах, и зыбких песках, в знойных пустынях и в болотных трясинах; в неприступных снежных горах, и в непроходимых чащах лесов и смешивалась с соленой морской волной. Помните картину Верещагина – Гора. Метель. Густыми пушистыми хлопьями валит снег. Часовой, обнявший винтовку и засыпанный до колен снегом.