ему съесть. После еды Баба попросил его встать и идти на кухню готовить для Божеств. Бихари принял омовение и приступил к готовке.

Бихари был враджабаси[12]. Он не знал бенгали. Но Баба попросил, чтобы тот читал ему «Чайтанья Чаритамриту» каждый день. Бихари ответил: «Баба, я не знаю бенгали». Но Баба послал его купить копию «Чайтанья Чаритамриты», что тот и сделал, затем попросил читать. Бихари только поглядел рассеянно на его лицо. Баба сердито сказал: «Не смотри на меня. Смотри в книгу». Бихари начал вглядываться в буквы и к своему удивлению понимать и произносить слова, словно человек, уже изучивший бенгали и «Чайтанья Чаритамриту».

Подобно этому, одним днём Баба сказал ему: «Бихари, я буду петь, а ты подыгрывай на мриданге[13]». Бихари ответил: «Баба! Я даже ни разу не прикасался к мриданге. Как мне играть на ней?» «С тобой ничего не случится, если ты попробуешь», — парировал Баба. Итак, Баба стал петь, а Бихари взял в руки инструмент и… о чудо! Он заиграл на мриданге, как опытный музыкант.

Сиддха святые иногда совершают чудеса, даже не зная об этом или не желая этого. В состоянии бхавы[14] или экстаза, стимулированного переживаниями божественной любви, чудеса случаются сами по себе, потому что в таком состоянии святой настроен в унисон с Господом, безграничным источником непостижимой власти и энергии (ачинтья шакти), которая превосходит законы природы или науки. Подобное происходило с Бабой в бесчисленных случаях. Однажды группа киртана[15] проходила возле его кутира[16] в Навадвипе. Услышав киртан, Баба попросил Бихари перенести его поближе к поющим. Бихари сразу же поднял Бабу на свои плечи и доставил по назначению. Баба в дандавате лёг, распростёршись перед группой киртана. Вскоре мелодия, танец и пение преданных наполнило его таким экстазом, что он встал и начал петь и танцевать вместе с ними. Он не был больше сгорбленным стариком, которого носил слуга в корзине на своих плечах. Баба участвовал в киртане, воспевая имена Бога и танцуя. Экстаз, испытываемый им, заставлял его прыгать вверх на три или четыре фута и иногда падать без сознания на дорогу. Поскольку на дороге шёл ремонт, она была усыпана мелким щебнем, и падение на острые камни ранило кожу, но Баба абсолютно не осознавал опасности и не чувствовал боли. Когда он падал, лишившись сознания, преданные пели киртан ему в уши. Тогда он приходил в себя и снова продолжал петь и танцевать, как ни в чём не бывало. Бхава заразительна. Бхава Бабы тронула сердца преданных в группе киртана, подобно электрическому току, и они также потерялись в экстазе. Их движения замедлились. Поэтому им понадобилось шесть часов, чтобы покрыть расстояние от кутира Бабы до баньянового дерева в Ранигхате, где они и остановились. Баба в трансе прошёл с ними всю дорогу, танцуя и прыгая!

Баба практиковал долгий курс садханы[17], чтобы выйти на этот уровень бхавы. У него была стойкая апатия к материальному миру и полная свобода от привязанностей. Он даже не прикасался к деньгам. Однажды Бихари нёс его куда-то на своих плечах. По дороге один богатый человек пожертвовал ему рупию[18]. Баба сказал Бихари положить монету в свой карман. После того, как Бихари прошёл около одной мили. Баба попросил его вернуться опять к дому человека, давшего деньги. Придя на место, он позвал его и сказал: «Пожалуйста, возьми назад свою рупию. Мне сообщили, что у тебя тысячи рупий. Я не могу вынести укусы одной монеты. Как это удивительно, что ты терпишь укусы такого огромного количества серебра». Рупия была у Бихари, но она жгла Бабу, потому что он прикоснулся к ней в уме, сказав слуге сохранить деньги.

Баба жил подобно аскету. Его диета была строго регулируемая. В продолжении четырёх месяцев сезона дождей в первый месяц он ел только четыре банана вечером, во второй — гуавы, в третий — сыворотку, в четвёртый — варёные с солью цветы банана.

Один раз Баба пришёл в Хришикеш с намереньем взять обет мантра-пурашчарана[19]. Бихари был вместе с ним. Совершая пурашчаран, он поднимался в три часа утра, принимал омовение, закрывался в своей комнате и сидел там, повторяя джапу до вечера. На протяжение этого периода суток он ни с кем не говорил, ничего не пил и не ел. Если ему надо было сходить в туалет по маленькому или выпустить скопившийся в желудке воздух, он прекращал читать джапу и омывался прежде, чем возобновить её. Вечером он принимал хавимьянну (варёный рис с топлёным маслом). Спустя два месяца, он увидел обильно плодоносящее дерево и, взволнованный, воскликнул: «Бихари, взгляни как много фруктов на дереве!» Это прервало его обет молчания, и он должен был совершать пурашчаран с самого начала. После трёх месяцев аскезы у него был даршан Гаура-Нитай. Это событие сделало его сиддхой. Он обычно говорил, если преданный хочет в этой жизни увидеть Гаурангу Махапрабху или Шри Кришну, ему необходимо совершить пурашчаран.

Сидха-святые — своевольные и бесстрашные. Они живут в своём собственном мире и делают то, что им нравится, мало заботясь о мнении окружающих. Однажды, когда Баба жил во Вриндаване, он попросил подметальщика улиц дать ему поесть роти[20]. Тот заволновался: «Баба, не шутите со мной так».

— Нет, я не шучу. Я очень голодный.

— Но я подметаю улицы. Как Вы можете есть хлеб из моих рук?

— В чём дело? Ты дворник Вриндавана. А дворник Вриндавана выше, чем брахман.

Подметальщик не мог не подчиниться такому садху[21], как Баба. Против собственной воли он дал Бабе роти, которую тот тут же съел.

Бихари в смятении смотрел на происходящее. Он спросил: «Что Вы делаете, Баба? Общество будетотноситься к Вам как к неприкасаемому. И Вам придётся очень трудно во Вриндаване». Баба только улыбнулся в ответ.

Новость о том, что Баба ел роти подметальщика, распространилась, подобно лесному пожару, по всему Вриндавану. Вскоре к нему пришла делегация, состоящая из Ниламани Госвами, Радхика Натха Госвами, Гаура Широмани, Гаура Сундара Рая и других высокопоставленных лиц Вриндавана. Баба попросил Бихари дать им асану[22], чтобы делегация могла присесть. Они уселись, но какое-то время переглядывались, поскольку никто не мог осмелиться заговорить.

Баба ободрил их: «Я знаю, зачем вы пришли. Почему бы вам не раскрыть то, что у вас на уме?»

Тогда они смиренно обратились к нему: «Баба! Вы самый ценный брильянт всего Враджа. Нам больно, если до нас