Их давно и надежно вытеснили голддигерши с глазами-счетчиками. А могло быть иначе: Стояли б на перекрестках, улыбались вслед проносящимся машинам, а самым лучшим показывали, как отрастить такие ноги.. Если без спешки: ресторан, подарки и цветы – растает лед обнажая глубину души, и станет она твоей навсегда», – мечтатель грезил, не отрывая глаз от волшебства.

– Свободно? – прервала сладостный поток мыслей обладательница скрипки, указывая на единственно не занятый стул у столика.

У его столика.

Голосом обладала трансовым. Глубоким, женственным и завораживающим.

По ее лицу стекали капли, она хлопнула ресницами, и он понял, что пропал.

– Для вас берег. Вам Капучино или Латте? – чудесным образом ожог исчез и Александр ожил как лягушка в оттепель, совершенно забыв, что происходило минуту назад.

– Мужчина, вы такой оптимистично беспардонный, что мне уже хочется пересесть, – обиделась творческая личность, отошла на пару шагов, еще раз оглядела кафе, не нашла свободного места и сурово обернулась.

Глаза за линзами очков уперлись в незнакомца чуть дольше, чем требовало равнодушие.

Презрение сквозило в них.

Вернувшись с чашкой глясе и повесив пиджак на спинку стула, девушка равнодушно присела и тщательно протерла потертый футляр скрипки. Достала из пакета тетрадку и сосредоточенно принялась записывать ноты, возможно, скрипичные ключи или, даже, композицию. Между глотками поигрывая пальчиками гаммаобразные пассажи.

Пальчики прыгали по столику с завидной эротичностью.

Саня следил за манипуляциями затаив дыхание, и неожиданно почувствовал, как внутри него медленно начал раскручиваться горячий комок и поднялось волнение. От незнакомки совершенно очевидно исходили волнующие флюиды, и были они бесспорно ощущаемы.

«Здрасьте, мне опять семнадцать. А Пятницы, оказываются, существуют. Хоть и не мулатки, – ухмыльнулся он. – И погода превосходная, дождь до утра. Замечательный вечер, хоть зимуй здесь.

Красотка, будто прочитав его мысли, на мгновение остановила движение рук и подняла на него глаза. В ее взгляде набирал силу конфуз, сомнения в художественном смысле в частности, и искусству, как стержню жизни, вообще.

С музыкальным телом скрипачки, между тем, стали происходить события непривычные, можно сказать – странные. Где-то, даже неприличные. Видимо, уловив мужское волнение и магнетизм, грудь девушки пробудилась, начала проявлять нетерпение и независимость, и попыталась вырваться из тисков железного контроля хозяйки. Под белой блузкой отчетливо выделились рельефные бугорки, как два прицела направленные в лицо Алексу. Они, как две высокоточные антенны, пытались уловить его сигналы, и посылали ему свои.

Девушка, не ожидавшая такого предательства, сконфузилась, прикрылась рукой и беспомощно оглянулась.

Парень глубоко вздохнул, ответный импульс желания будоражил мозг.

– Прощу прощения, синьора, вы, должно быть, музыкант? Могу я у вас уточнить одну деталь, как у специалиста? – он передал ей спасительное меню, и она сделала вид, что внимательно изучает его, но слова уже сорвались с губ:

– Какой вопрос вас интересует?

«Опять болтовня. И ни-ка-ко-го внимания на мою красоту. Так и просижу затворницей в итальянской клетке бюстгальтеров», – обреченно вздохнула грудь.

– Что именно вы хотели узнать? Я не совсем еще специалист, только учусь в консерватории, – сбивчиво пояснила студентка, прикрываясь вовремя поданным пиджаком.

– Так случилось, что на миг между прошлым и будущим я зарабатываю ушами, и однажды, мне посчастливилось озвучивать концерт организованный банком Н, очень не бедным, надо сказать. В программе принимала участие скрипачка, с инструментами совершенно необыкновенными, – толком не отошедший от осеннего настроения и волнительных флюидов исходящих от незнакомки, Александр путался в словах. – После выступления, очарованный гармонией звуков, я, с массой извинений, попросил исполнительницу позволить мне подержать в руках волшебные инструменты. Увидев ее напуганные глаза, заверил в величайшей осторожности. Владелица смотрела круглыми глазами, и во всех смыслах, волновалась всячески. Объясняла сбивчиво, что скрипки эти имеют персональные имена, и являются достоянием человечества, искала секьюрити, но напору, беспардонному, противостоять не могла… В финале, сдалась, конечно.

И я нежно и осторожно прикоснулся к ней. И ощутил, как дрожит и вибрирует она под моими пальцами, как живет и откликается на прикосновение. Я держал в руках Историю… Первая из них, скрипка мастера Гварнери, ученика…

– Великого Николо Амати, – закончила за него студентка, впитывая каждую фразу странного незнакомца.

– Абсолютно верно! А зовут вас как? – спросил он и почувствовал себя несколько неудобно.

– Марго, – немного смущаясь ответила незнакомка, – меня в честь прабабушки так назвали..

– Марго, какое редкое имя… Разрешите представиться – Алекс. Мне трудно передать словами, и уж точно, невозможно выразить особенности… Но… Звучание скрипки, вы – как профессионал, – он выразительно посмотрел на сидящую напротив девушку, и она согласно кивнула, – поймете. Не-по-дра-жа-е-мое. Скрипка плачет и поет, а как дышит дека, даже молчит по-своему! Никакие акустически-частотные характеристики не могут передать волшебство! Но по-настоящему меня поразил второй инструмент – еще более старый. Одно из первых изделий самого Мастера – Страдивари. Она обладала настолько необычным тоном, что на первый взгляд казалась расстроенной. Каждая нота парила в воздухе, соприкасаясь с миром людей лишь бегущими пальцами виртуоза и смычка. Струны вибрировали, резонировала дека, завораживая всех, кого достигали волны волшебного звука прошлого, – Алекс совершенно забыл об эротичности собеседницы, заметно было, что предмет волновал его по-настоящему. – Послезвучия – потрясающие! Рассыпаются радугой, вспыхивают, струны трепещут и фонтанируют искрами оттенков, тянутся, пока не растают в пространстве! Необыкновенны!!! Неземны… Внутри тебя все начинает отзываться в резонанс, спаивая тебя с прошлым, с историей! Нам говорят – итальянские мастера не знали, что делали, дескать, случайно все вышло, какое у вас мнение по этому вопросу?

Его речь, горячая как пар, обнимала, обжигала и одурманивала. Поднимала из глубин души потаенные желания, пробуждала женское начало и волнующую дрожь. Сексуальность накатывала волнами, обволакивала и погружала в блаженное состояние.

На его блистательную улыбку невозможно было смотреть без солнцезащитных очков, а весь вид утверждал: он здесь, чтобы уберечь мир от греха и несет светлое будущее. Он был убедителен как молодой бог, только лучше. Красноречие Алекса было неостановимо как цунами. Глаза клялись, что он экстрасенс, банкир и владелец нефтяной вышки, интонации завораживали, а голос сулил монамуры и обещал продолжение.

Самым правдивым в потоке его слов было то, что каждое было ложью, ложью от начала и до конца.

И оба знали об этом.

Вру, конечно.

Так происходит обычно, но не сегодняшней ночью. Не зря, видимо, полная Луна пыталась пробиться сквозь тяжелые тучи, и обещала нечто. Нечто необыкновенное. И если и должно было что-то произойти, то, скорее всего, события выходящие из ряда повседневной обыденности.

Подчиняясь законам полнолуния, вел он себя не традиционно: был кристально честен и рукам волю не давал, хотя те, настойчиво пытались выйти из-под контроля.

Как правило, в