В знаменательный день дом больше походил на филиал психиатрической клиники для буйных пациентов. Матушка с раннего утра носилась с платьями и плойками, требуя немедленно вызвать Вадика, Тася суетилась на кухне. Даже папа проникся важностью момента и нервно бродил по комнатам, не зная, чем себя занять.

– Майя, проверь гостевые, – тревожно осматриваясь, попросила мама, – все должно быть идеально!

Я послушно кивнула и потопала на второй этаж в свою комнату. Просто маменька уже третий раз за последний час просила проверить, все ли в порядке. Все заверения об идеальной чистоте гостевых комнат проходили мимо, родительница целиком и полностью погрузилась в свои переживания.

Потом приехал Вадик и долго измывался над нами обеими, делая прически и наводя макияж.

И вот час икс настал, мы дружно сидели в гостиной, ожидая приезда новой родни. Мама стояла у окна, нервно теребя штору, папа медитировал над бокалом виски, а мы с Вадиком изучали документацию дядюшкиного рекламного агентства.

– Едут! – всплеснула руками мама. – Майя, Вадим, убирайте документы. Леша, спрячь алкоголь, что о нас люди подумают?

Папа только закатил глаза, но поднялся с места, поправил рубашку и, подойдя к маме, приобнял ее за талию.

Во дворе послышался шум двигателя, открылись ворота, и во двор въехал внедорожник Руслана.

– Вадик, как я выгляжу? – поинтересовалась я, поймав общую волну нервозности.

– Птичка моя, ты всегда прекрасна, – успокоил меня друг, придирчиво оглядев с ног до головы.

Входная дверь открылась, показался Рус, который галантно пропустил вперед двух женщин. За ними шел приятный мужчина в годах, а за ним…

– Вадик, ты тоже это видишь? – притянув друга за локоть, ахнула я.

– Святые ежики! – присвистнул Вадим, не отрывая взгляда от Богдана, который с самым невозмутимым видом оглядывался по сторонам.

Выглядел паршивец просто потрясающе: высокий, жилистый. От насмешливого взгляда черных как ночь глаз коленки подгибались.

– Может, сбежим, пока он нас не заметил? – повернулась я к Вадику.

– Поздно, – лучший друг развернул меня, и мы встретились взглядами с Суворовым.

– Здравствуй, Майя, – издевательски коверкая мое имя, прошипел Богдан.

– Суворов, – с ненавистью выплюнула я. – Не могу сказать, что рада тебя видеть.

– Это взаимно, Майя, – снисходительно улыбнулся он.

В комнате повисла зловещая тишина, ибо родители-то наши были знакомы и довольно давно. В кабинете директора школы познакомились, да, когда за воинствующих чадушек краснеть ходили.

– Вы знакомы? – удивленно поинтересовался Рус, оглядывая наше семейство по очереди, ибо мама с папой тоже были в легком шоке.

– Знакомь, – первым пришел в себя папа.

Он у нас в семье вообще самый стойкий, матушка годами его нервную систему тренировала.

– Моя невеста Лина, – лучезарно улыбнувшись, братец притянул к себе хрупкую брюнетку, которая смущенно опустила глаза и нежно прижалась к плечу Руса. – Антон Сергеевич, Вероника Викторовна, Богдан, – по очереди называл новоприбывших Руслан, – моя мама Агата Марковна, папа Алексей Владимирович и Майя, моя младшая сестренка.

Родители Богдана как-то подозрительно скривились, наверное, вспомнили ущерб, который я их сыночку нанесла когда-то. И материальный в том числе. Вещей я ему попортила…

Я краем уха слушала имена, неотрывно глядя на Богдана. А перед мысленным взором стояла другая картина: его губы на моей шее, сильные руки на бедрах и приступ острого, ни с чем не сравнимого удовольствия. И мой позорный утренний побег…

Звуки воспринимались как сквозь вату... Месяц. В одном доме. С ним. Где я так нагрешить успела?

– Майя, отомри, они расходятся по комнатам, – прошипел Вадим мне на ухо.

Я потрясла головой, избавляясь от непрошеных мыслей.

Гости поднялись наверх, чтобы отдохнуть с дороги и переодеться. Богдан тоже поднялся, предварительно одарив меня взглядом, который не предвещал ну совсем ничего хорошего.

– Я могу быть уверен, что ваши детские стычки остались в прошлом? – сурово сдвинув брови, поинтересовался папа.

– Конечно, – просипела я.

– Не волнуйтесь, – важно пообещал Вадим, – я проконтролирую.

– Вот теперь заволновался, – покачал головой папа.

Вадик состряпал обиженную физиономию, но папа уже бочком продвигался к спрятанному в шкаф бокалу с виски, искоса поглядывая на маму.

– Доченька, папа прав, только без глупостей, – убедительно попросила мама.

А с ней лучше не спорить. Нервная система только у папы крепкая, но даже он перед маменькой пасует, когда та не в духе.

Вопреки всем моим ожиданиям ужин прошел спокойно. Родители быстро справились с напряжением и неловкостью, матушки тут же принялись воодушевленно обсуждать предстоящую свадьбу. Рус со своей невестой были потеряны для общества, кроме друг друга парочка не замечала ничего вокруг. Папы в уголке мирно «уговаривали» початую бутылку виски. И только наша троица молчала. Суворов расслабленно откинулся на спинку стула и лениво осматривал обстановку, предпочитая меня игнорировать.

Пользуясь всеобщей занятостью, мы с Вадиком тихонько слиняли. Утром нам предстоял первый рабочий день в рекламном агентстве.

Я проснулась рано. От осознания, что через стенку спит Богдан, сон пропал напрочь.

Вадик уехал поздно ночью и пообещал утром за мной заехать. Своего автомобиля у меня не было, впрочем, как и водительских прав. Мой инструктор по вождению после первого же занятия разразился бурной тирадой, что на права я не сдам, можно даже не стараться. А на втором такие перлы трехэтажного русского матерного выдавал, впору записывать было. Все дело в том, что я постоянно путаю лево и право. Инструктор мне даже крестик с ноликом на тыльных сторонах ладони рисовал и очень злился, когда я забывала, что крестик на левой руке и без конца переспрашивала.

Пришлось лучшему другу стать еще и моим личным водителем. Впрочем, Вадик не роптал.