несколько своих коронных полумесяцев. Я перекатился в сторону врага, но одно из заклятий ударило в плечо, и духовный щит лопнул. Создавать его заново не было времени. Оставалось надеяться на амулеты, вшитые в комбинезон.

Я бросил остатки энергии на ускорение тела. Мелькнул, сам как молния, и оказался рядом с бароном. Схватил занесенную руку со шпагой и ударил ножом в живот.

Клинок прошел сквозь духовный щит и погрузился в плоть. Барон закричал и ударил сильным заклинанием. Его левая ладонь вспыхнула, как солнце, и меня опять бросило через всю прихожую.

Я врезался спиной в комод и упал, а комод рухнул сверху. Боль пронзила все тело, и я ощутил, как хрустнули кости. Амулеты разрушились, не выдержав атаки. Я остался без оружия и без защиты, и даже магические силы были на исходе.

Стало тихо. Я приподнял голову и встретился глазами со Сплюшкиным, что сидел напротив, у выбитой двери. Мой нож по рукоятку торчал у него в животе. Барон попытался сотворить какое-то заклятие, но не смог — созданная было структура распалась, и он безвольно опустил руку.

— Чернобуров… — прохрипел барон, и кровь потекла у него по подбородку. — Ты… убил…

Сплюшкин не договорил. Голова его упала на плечо, и глаза остекленели.

Я облегченно выдохнул и с трудом вылез из-под тяжелого комода. В доме продолжала звучать стрельба, а с левой стороны слышался быстрый топот.

Я подтянул лежащую на полу винтовку и залег за тем же гребаным комодом. Когда в коридоре показался гвардеец Сплюшкина, я выстрелил. Солдат получил пулю в грудь и рухнул. Бегущий за ним соратник пальнул в ответ, но я успел пригнуться, и пуля пролетела над головой.

Сжимая в одной руке макр, я с ходу направил энергию на создание щита, а в свободной ладони сотворил сгусток пламени. Встал в полный рост и твердым голосом произнес:

— Сдавайся! Твой барон мертв, не за что умирать.

Гвардеец осторожно высунулся из-за угла. Заметил труп Сплюшкина, потом взглянул на своего мертвого товарища и в конце концов на меня.

— Дерьмо… — процедил он, бросил винтовку на пол и поднял руки.

Раздались шаги с другой стороны. Я обернулся и увидел растрепанную Юлию, которая тащила на себе раненого солдата. Она тоже посмотрела на мертвого Сплюшкина и сказала:

— Отбились, получается.

— Здесь да, — кивнул я. — Но война еще не закончилась.

Подтверждая мои слова, раздался тревожный звонок мобилета.

2

— Ваше сиятельство? Говорит Аслан. Аслан Иванов, помните? — парень кричал, а где-то рядом с ним звучали выстрелы.

— Слушаю тебя, — сказал я, убирая трубку подальше от уха.

— Мне доверили мобилет и велели доложить обстановку! Гвардия Шершневых отступает, мы бьем вдогонку! Отправили людей на помощь Иволгиным! Где вы? Все хорошо?

— В поместье Иволгиных. Враг побежден. Как Богдан Богданович?

— Командир серьезно ранен, увезли с поля боя. Когда нас обстреляли из пушек на подходе, снаряд взорвался прямо рядом с ним…

— Понял. Заканчивайте там. По возможности пришлите сюда целителя. Передай тому, кто принял командование, чтобы явился ко мне с докладом как можно скорее.

— Так точно! — воскликнул Аслан.

Я положил трубку, прижался спиной к стене и стек на пол. Трудный выдался денек. Надо узнать, как там Олег… Он не звонил. Получилось справиться со спецотрядом Шершневых?

Пока я разговаривал, Юля связала пленного, перетянула раны своему гвардейцу — единственному, кто выжил из солдат их рода — и собрала разбросанное оружие, сложив в кучу.

У меня чертовски болел левый бок. Каждый вдох ощущался так, будто по телу с нажимом проводили острым лезвием. Кажется, при последнем полете через комнату я сломал ребро. Возможно, даже не одно. А сразу и не заметил.

Но ничего, пустяки. Целители разберутся. Главное, что первый день войны, по большому счету, за нами. Не без потерь, но мы справились.

Я набрал номер Олега. Странно, но вызов не шел — сначала тишина, потом сброс звонка. Я понятия не имел, что это значит. Единственный вариант, который приходил мне в голову — что мобилет уничтожен.

Набрал номер матери. Та сама звонила уже несколько раз, но поговорить было некогда.

— Гоша! — не прошло и одного гудка. — Мальчик мой, ты в порядке?

— Да, матушка. Все хорошо, — скрипнув зубами от боли, ответил я.

— Точно⁈ У тебя какой-то странный голос! Что происходит, скажи мне⁈

— Воюем, дорогая. Рано что-то говорить.

После этой фразы Юлия, сидящая на полу возле тела отца, бросила в меня уничтожающий взгляд, но ничего не сказала. Громко, по крайней мере. Что-то довольно грубое она пробурчала под нос.

— Что с Иволгиными? Как Михаил?

— Мама, скажи лучше, как вы? Поместье в порядке? На вас никто не нападал?

— Нет. По крайней мере, мы с Людочкой ничего не слышали… Охранные артефакты молчат, защитный купол работает.

— Не могу дозвониться до Олега, — я попытался глубоко вдохнуть и снова скривился от боли. — Ладно, мама, оставайтесь в бункере. Если кто-то попытается ворваться — используйте свитки.

— Гоша, прошу тебя, будь осторожен!

— Конечно. До скорого, — я повесил трубку и осторожно пошевелился, пытаясь найти положение, в котором было бы не так больно дышать.

Раздался звук шин. Я увидел, как во двор поместья въезжает два наших грузовика, и из него выпрыгивают готовые к бою солдаты. Я помахал им рукой — через разнесенный дверной проем меня было прекрасно видно.

— Доволен, Георгий? — дрожащим голосом спросила Юлия. Ее лицо было искажено гневом и болью, губы поджаты, в глазах слезы. — Это все твоя вина!

— Поговорим позже, — ответил я, стойко встречая взгляд девушки.

— Это все твоя вина! — вскрикнула Иволгина. Она резко поднялась и подошла ко мне. — Если б ты не заключил союз с отцом, если б не заставил набирать солдат, на нас бы не напали!

Поморщившись, я встал. Наши с Юлей лица оказались слишком близко и мне, бездна возьми, почему-то очень захотелось ее поцеловать. Жаль, что сейчас не место и не время.

— Я сказал, поговорим позже. Когда все кончится.

— Ублюдок! — бросила девушка и резко развернулась, хлестнув меня волосами по лицу.

Как она прекрасна в гневе. Да и в целом… Правда, если мне не изменяет память, у Юлии есть жених.

Почему я об этом думаю? Мне в любом случае вряд ли что-то светит после того, что случилось здесь сегодня.

— Ваше сиятельство! — подошел один из моих офицеров. — Как вы? О, великая Лисица… Барон Иволгин…

— Среди вас есть целитель? — спросил я.

— Никак нет. Сейчас вызовем.

Хорошо, что мой отец, Петр Чернобуров, не поскупился в свое время и обеспечил всех офицеров гвардии служебными мобилетами. Без хорошей связи между подразделениями на поле боя делать нечего.

Скоро прибыл целитель, а вместе с ним — человек, который представился исполняющим обязанности командира. Он был высок, широк в плечах и бородат. Одновременно обладая мощным телом, добродушным лицом и ослепительной улыбкой, мужчина был похож на былинного богатыря. Голос у него был под стать, низкий и глубокий, как у медведя:

— Здравия желаю, ваше сиятельство, — козырнув, прогудел здоровяк. — Владислав Молчанов меня зовут.

— Помню тебя, Владислав, — кивнул я. — Ты командуешь стрелковым взводом, не так ли?

— Так точно. Разрешите докладывать?

Немногословный. Это мне даже нравится. Сейчас не время болтать.

Пока целитель занимался моими ребрами, Владислав рассказал, как сложилась обстановка на поле боя.

Стрелковый взвод прибыл на место первым, вскоре после того, как гвардия была поднята по тревоге. Они столкнулись с бойцами Шершневых, которые успели окопаться, и ждали прибытия врага. Завязался бой, в начале которого наш взвод понес потери, но затем сумел перехватить инициативу. Они стали постепенно выдавливать Шершневских, а когда пришло подкрепление, то решили, что теперь-то уже все, победа близка.

Но оказалось, что все это время резерв противника прятался неподалеку. Подходящие силы нашей гвардии обстреляли из пушек, применили какой-то мощный артефакт, а затем под прикрытием магов ударили во фланг. Битва разгорелась с новой силой. Богдан выбыл из строя, и командование принял Влад. Следуя его приказам, бойцы сумели избежать окружения, а потом и вовсе разбить противника. Сначала рассеяли резерв, затем выбили основные силы с укрепленных позиций.

Большую помощь оказала бронемашина. Она выдержала прямое попадание из гаубицы и с десяток заклинаний. Стрельба ее сверхмощного орудия вносила панику в ряды неприятеля. Машина потратила весь боезапас,