1.2

Нес я находку довольно осторожно. Потратил целых полчаса против нескольких минут дороги. Она пережила все мои телодвижения и встряски, которые я хоть и пытался уменьшить, но в гору по бездорожью без этого никак.

Наконец дома! Надо как-то отмыть, а то заляпает мне тут все. Хоть пол-то метеный, каменный, но не в крови же. Дышать ей не собираюсь точно, опасно. И так уже боюсь за последствия. Воды у меня достаточно. Чуть глубже в гору она всегда течет тонкой струйкой, ручьем уходя в недра горы, где раскинулось подземное озеро. А вот греть воду пришлось на костре, заодно нажарил рыбы. Сварил бы в воде ухой, да котелок под нагрев воды занял, а больше посудин для варева не имею. Вдруг очнется сегодня-завтра, да есть запросит. Хотя, вряд ли… Я и сам перекусил, пока жарил да вокруг нее бегал менял компрессы. Эх жаль… Рубаха моя вторая на компрессы да тряпки ушла. Хоть в заплатках была, но льняная, добротная. Надобно будет теперь новую раздобыть.

Взял веревки с сундука. Пойду обмою, да привяжу как следует, — вдруг чего удумает, если очнется. Шевелиться ей нельзя, боюсь, с испугу себе навредит. Видя ее состояние все изначальные мысли о том, чтобы привязывать ее дабы она мое жилье не определила, сошли на нет. На первый план неожиданно вышло беспокойство о ее здоровье.

Бросил веревку у корыта. Пошел за котелком. Уже седьмой по счету, а в корыте воды только на полторы ладони набралось, но и того хватит. Проверил воду в котелке. Как раз нагрета несильно. Перенес и оставил рядом на каменном выступе, обмыть.

Одежу ее я еще когда повреждения осматривал порвал. Она висела на ней рваными клоками, держась лишь на плечах, а сейчас я избавился и от последнего. Состирну в ручье. На тряпки пойдет.

Пошел за девушкой. Бережно поднял. Положил ее в корыто, добротное, сам из дуба выстрогал. Теперь хоть меняй его, дерево ее запах и кровь впитает.

— Ого, да ты у нас красавица была и юная еще совсем. — В первую очередь смыв кровь вперемешку с комьями грязи с лица сказал я.

Я горько усмехнулся… Как я тогда, — до того дня…

Дотронулся до ее отмытого личика, черты которого явно раньше радовали глаз. Сейчас вид внушает отвращение: разбухшие губы, отекшие почерневшие глаза, которые вряд ли сможет открыть если очнется. Газа вызывают особое беспокойство, сможет ли девочка видеть с такими повреждениями? Все тело в синих, бурых пятнах и порезах. Забеспокоилась, когда воды на тело полил. Но больше как водой, промыть раны нечем, а в них чего только не набилось. Крупных пореза всего три, но и они явно некритично глубокие, и хорошо что раны не рваные и не колотые. Конечно боль болью, а щипает наверно от воды нестерпимо. Хорошо, что она без сознания.

Усердствовать с мытьем не стал. сделал все максимально быстро, аккуратно обтер остатками рубахи и положил на свою каменную лежанку. Теперь связать надо бы, но как? Живого места нет. Ладно, пусть так лежит, очнется все равно не сегодня. Лежит, все также стонет. Лекарств и трав у меня нет. Мне-то они ни к чему.

Сижу смотрю на свои руки, кожа гладкая, ровная, напиталась зараза чужой кровью. Может целиком в ванну окунутся и выйдет добрый молодец?! Смеюсь… Нервно передернулся. Да, совсем я сам не свой. Восемьдесят с лишним лет как от людей ушел и ни с кем не общался. А тут прямо эйфория какая-то, как будто часть меня радуется находке, а вот холодный разум предостерегает.

Зачем-то снова подошел проверить есть ли жар. Конечно есть, только все-равно не пойму с моей-то терморегуляцией.

Вот что удивительно! Она рядом со мной сколько часов, и до сих пор жива. Может и с людьми поговорить получится? Решено. Сбегаю я до целителя в дальнюю деревню. Да, денег прихватить надо. Не зря коллекцию собирал. Вот чего, а денег в темном Волчьем лесу предостаточно. Кто награбленное зарыть пытался подальше, кто от родни сбережения хоронил, а кто и еще во время войны спрятал. И не все возвращаются ведь. А кто говорил, что деньги не пахнут? Пахнут, еще как! Именно так я их все и находил. Вот недавно еще пару старых сундуков нашел и приволок, а свежие закладки просто запомнил где, — уж не запамятую.

Так что куплю у лекаря рубаху и себе и находке моей сегодняшней, окромя лекарств. Вдруг она оправится, одеться надо будет. Да гребень найти волосы ей расчесать надобно. Мой уж совсем старый, — никак под сотню лет ему. Негоже мне сидеть, торопиться надо. Без лекарств ей помог чем мог, да только недостаточно и сидение подле нее делу не поможет. С такими мыслями и отправился.

2.1 Первый контакт

За час добежал до деревни с лекарем. Стою поодаль. Боязно. Как бы ледов не натворить… Для начала попробую подышать у дома да и решусь войти.

Прошло пять минут. Постучать бы пора? Не пришлось… — дверь сама открывается и…

— Долго еще на пороге мяться будешь?

Я растерялся, поднатужился и выдавил:

— Нет-с, здравствуйте, дедушка.

В ответ услышал смешок.

— А сам-то кто будешь? Молодчик, должно полагать? Михалыч я! Что приключилось-то, что столько под дверью терся? Просто так ко мне на ночь глядя люди не ходють.

Я помялся, вот оно общение! Первое за восемьдесят лет! Чувствую себя отроком на экзамене. И радостно, что могу поговорить, и волнительно! В книгах оно сейчас по-другому уж пишут, а разговаривать-то как? Да и про обращение мог бы догадаться. Сколько раз отражение свое в реке ловил, когда умывался да пил в ней? Ну раз так, да уж не молодчик я, и разговор можно иначе повернуть, тем более, что смотрит Михалыч на застывшего и мракующего меня уже подозрительно.

— Издалека я, добрый человек. Внучка моя в горах соскользнула. Лежит без сознания, стонет. Переломов, кажись, не видать, но вся в ранах, а окромя них в синяках, а я сделать ничего не могу. Вот за лекарствами пришел да советом.

— Я так скажу. — Помялся с ноги на ногу Михалыч и напустил на себя толковый вид.

— В город ее надобно, в больницу. Там ее отходють и вылечут, а я только и могу дать, что в городе брал, да трав и мазей своих, — если уж никак. А потом все равно в город вам надобно. Здесь только на два дня лекарств хватит. Да скажи той, кто повязки меняет и за ранами следит, — мази свежей два раза на дню накладывать, не то кровь плохая станет, и не поднять тебе внучку тогда. Да шевелиться не давай. Переломы они тоже, разные бывают.

— А бинты и рубаху у вас можно взять? И гребень еще нужен. — Поспешил я попасть в доброе расположение духа, а то мало ли.

Ловлю недоуменный взгляд.

— Ну, смотрю, ты правда, издалека… С бинтами еще помогу, да простыню старую дать могу, прокипятишь. А вот рубахи да гребни — это не ко мне. Давай провожу к Мане-ткачихе. У нее и гребни с бусами имеются.

— Бусы-то мне к чему?

— А ты думаешь, Маня так тебе все быстро и подберет, на ночь-то глядя, коль заинтересованности ееной не будет? Выставит и с утра прийти скажет, а внучка твоя без лекарств ждет.