Правда, он не поинтересовался тогда спросить, что я думаю по поводу такого роскошного предложения. И правильно сделал — кто же это в здравом уме и твердой памяти не захочет порулить общественным порядком на одной шестой суши?

Но не получилось. Как говорится, факир был пьян — и фокус не удался.

Кризис, дефолт, падшие, как девушки, правительства. Бегство капитала, который бежал быстрее лани, быстрее, чем заяц от российского двуглавого орла. Все смешалось в доме Обломовых — кони, люди, реформаторы и коммуняки. Крах, обвал, завал, полный отпад.

В сухом остатке: Серебровский — в каких-то заоблачных, плохо просматриваемых финансовых эмпиреях, я — в мемориальном предбаннике, а в кабинете министра — абсолютно другой, не я, малознакомый и строгий мужчина. Не знающий, к счастью, что в его кресле сейчас должен был бы сидеть я. Он бы мне тогда показал кузькину мать!

А Коновалов, демонстрирующий министру высший уровень почтительности — он шаркает обеими ножками сразу, — слава те, Господи, тоже не знает, что мог бы сейчас быть моим помощником. А то бы не говорил мне товарищески-грубовато, приятельски-хамски:

— Ну, давай шагай… Можно…

* * *

«…Я, Ордынцев Сергей Петрович, 1962 г. рождения, подполковник милиции, общий стаж службы 21 год 4 месяца 12 дней, откомандированный на должность старшего офицера Управления криминальной разведки Международной организации уголовной полиции (Интерпол), прошу уволить меня из органов внутренних дел…»

Министр неодобрительно хмыкнул и спросил недоверчиво:

— Каким же это макаром ты себе такой стаж накачал? Тебя что, в милицию сыном полка взяли?

— Пасынком, — смирно ответил я. — А стаж мне кадровики накачали — за участие в боевых действиях в Афганистане. Про нас, ментов-афганцев, был специальный приказ вашего предшественника министра Бакатина… Давно это было…

— Угу, — покивал он значительно державно-государственной головушкой. — Помню, помню… Но дать тебе, Ордынцев, пенсию по боевой травме не могу — у тебя инвалидности нет… Не обессудь…

Тут и я вздохнул тяжело, а молвил мягко:

— Ну, не можешь — не надо… Я понимаю, тебе порядок нарушать нельзя… Раз не полагается, значит, обойдусь как-нибудь… Ты это не бери в голову…

Он от удивления глаза выпучил — с того дня, как он впервые перешагнул порог этого кабинета, никто не сказал ему панибратского «ты». Великая привилегия сановника говорить всем «ты», твердо зная, что «я» — это «мы», что меня — много, что «я» — держава, власть, сила, и обращаться ко мне надлежит только на вы, и любая попытка «тыканья» есть не просто нарушение субординации, а оскорбление национального достоинства и покушение на государственный престиж.

Покачал он головой и сказал удивленно:

— А мне звонили о тебе достойные люди… Сказали, что ты неплохой парень… Толковый…

— Люди — злы! Обманули… — вздохнул я.

— Ладно! — махнул он рукой. — Последний вопрос. Что ты можешь сказать об обстоятельствах убийства жены Александра Игнатьевича Серебровского?

— А что я могу сказать? Я ведь там случайно оказался! — развел я беспомощно руками. — Когда я приехал, она уже была мертва…

— Я понял, — снова кивнул он. — А Константина Бойко кто вывез отсюда?

— Кота? Бойко? — безмерно удивился я. — Откуда мне знать? На месте убийства я видел его мельком… Но там такая кутерьма была, что я сразу потерял его из виду… Больше Бойко я не видел, где находится — не знаю. И он мне ни разу с тех пор не звонил…

— Я понял, — опять повторил министр и долго задумчиво смотрел на меня.

Потом сказал ровным голосом:

— Подпиши заявление, проставь дату…

Я расписался и число поставил, протянул лист, прикрыл глаза, скрестил под столом пальцы и молча завопил: «Господи Всемогущий! Сделай так, чтобы это было последним распоряжением по службе! Я ведь отдал ей всю свою непутевую, бестолковую жизнь!»

И ничего не услышал в ответ. Сыто сопел кондиционер, поскрипывало золотое перо в руке у министра.

Зачем он меня вызывал? Взглянуть лично на отвязного дурака, за которого ходатайствуют невероятно достойные люди? Боюсь, мне этого не узнать никогда. Да и не нужно мне это теперь.

Левый угол моего заявления перекрыла размашистая косая резолюция: «Вывести за штат, с сохранением в действующем резерве».

— А я думал — «с наслаждением!».

— Что — с наслаждением? — не понял министр.

— Резолюция на рапорте об увольнении… Одному знакомому написали…

— Свободен! — коротко, душевно, исчерпывающе сообщил министр.

Вышел я оглушенно в приемную, и Коновалов, наверное, впервые в жизни промашку сделал — радостно, с ожиданием спросил:

— Как? Что сказал?

— Сказал, что я свободен…

РОССИЯ, Москва, МВД РФ, 16 СЕНТЯБРЯ 1998 г.

УПРАВЛЕНИЕ СОБСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ АППАРАТА МИНИСТЕРСТВА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ.

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.

Доступ к делу разрешен: Министру внутренних дел России.

Начальнику Управления собственной безопасности.

Инспектору-куратору Управления.

Справка особого учета и проверки служебно-должностного и личного поведения на ОРДЫНЦЕВА СЕРГЕЯ ПЕТРОВИЧА. Справка составлена по указанию Министра внутренних дел РФ. Изготовлена в одном экземпляре.

Ордынцев Сергей Петрович родился 12 февраля 1962 г. в г. Нью-Йорк (США) во время долгосрочной загранкомандировки его родителей по линии Главного Разведывательного Управления Генерального Штаба Советской Армии. Отец Ордынцева С. П., полковник ГРУ Ордынцев П. Н., работал в Соединенных Штатах Америки в торговом представительстве СССР, а затем в составе консульской группы Постоянной миссии СССР при ООН с июня 1960 г. по март 1969 г., после чего был отозван в Москву и переведен на другую работу. В том же году брак с гр-кой Ордынцевой Н. А. он расторг и участия в воспитании сына Сергея не принимал, ограничиваясь выплатой алиментов.

С. П. Ордынцев окончил Высшую школу милиции МВД СССР в 1982 г.

Последовательно занимал должности инспектора, оперуполномоченного уголовного розыска 83-го отделения милиции, зам. начальника отдела уголовного розыска Фрунзенского райотдела милиции г. Москвы.

В 1988 г. С. П. Ордынцев был откомандирован для выполнения спецзадания в Узбекистан, а затем в Афганистан, по завершении которого был возвращен на должность ст. опер, уполномоченного Главного управления уголовного розыска МВД СССР в 1991 г.

Принимал активное участие в операциях по перехвату больших партий наркотиков и особо ценной контрабанды из Афганистана в страны Западной Европы через территорию СССР и в борьбе с коррупцией в верхних эшелонах власти в Таджикистане и в «генеральской группе» в Герате (Афганистан).