— Ты что себе удумал, ирод?!

Ирод стоял, прижатый к голому стволу сосны и со странным выражением в змеиных глазах, взирал на меня сверху вниз. И судя по взгляду, отвечать мне аспид не собирался вовсе.

Меня же от негодования трясло, да нехило. Отпустив одежку аспида, что трещала уже в моих руках, я отшатнулась к ближайшей сосне, прижалась спиной к стволу, руки на груди сложила, да и посмотрела на аспида пристально.

Аспид профессионально делал вид, что абсолютно не в курсе причин моего гнева.

— Речь о Гыркуле, — пояснила холодно.

По лицу аспида, образно выражаясь, скользнула тень понимания, но едва ли я могла различить выражение его угольно-черного лица, показателем эмоций оставались лишь глаза — чуть сузившиеся опосля пояснения моего.

Затем, ровно и серьезно аспид произнес:

— Речь о последствиях испытания состава противонежицкой стали, не так ли?

— Противо… чего? — не сразу сообразила я.

Аспид не ответил, лишь усмехнулся… причем, ухмылку можно было заметить лишь благодаря мелькнувшим зубам. Вполне человеческим, к слову. Оттолкнулся от дерева, медленно подошел ко мне… здоровенный то какой, я уж и подзабыла об этом. Подойдя, остановился в полушаге, постоял, сложив руки на груди, и казался островком беспечного уверенного спокойствия, даже среди более чем уверенных в себе сосен. А выглядеть спокойнее сосен в двухвековом сосновом бору это еще постараться надо. Невольно почему-то зауважала аспида, даже не знаю почему. Но потом вспомнила про Гыркулу, и праведный гнев вернулся в полном объеме!

— Послушай… те, — прошипела, искренне желая наградить аспида парой сотен комариных отрядов. Не то, чтобы они меня всегда слушались, но в исключительных случаях — бывало.- Мне плевать, чем вы попытаетесь оправдаться! Мне совершенно плевать — какие были у вас мотивы! И мне не важно, есть у меня доказательства или нет! Я абсолютно точно знаю, что вред графу вы причинили намеренно!

Глаза аспида сузились еще сильнее, казалось, он желал возразить, но отбросив небрежно эту идею, вдруг абсолютно спокойно сказал:

— Что ж, раз отрицать очевидное не имеет смысла, я вынужден признать — вы правы. Впрочем, об этом вам, госпожа ведьма, известно.

У меня появилось безумное желание ему врезать пощечину. Неимоверно сильное желание… одна маленькая проблема — я понятия не имела, какой аспид на ощупь. Не всем же можно без оглядки лещей раздавать, вот лешему, к примеру, нельзя, он деревянный с сучками и прочими древесными прелестями, так что если что и пострадает, то это рука и гордость посягнувшего. Поэтому посягать на лицо аспида без проверки я не рискнула.

Решено было проверить.

Молча протянула руку — аспид даже не шевельнулся, коснулась пальцами его щеки — на ощупь матовая угольно-черная чешуя казалась вполне мягкой, а вот глаза исследуемого индивида заметно округлились, недоуменно взирая на неадекватную реакцию разъяренной ведьмы.

— Это что? — вопросил он, когда я уже прижала всю ладонь к его щеке.

— Это? — вопросила, прикидывая, будет мне больно от удара или не будет. — Исследование.

— И как? — поинтересовался испытуемый.

— Удовлетворительно, — заверила, прекратив лапать его лицо. — Перейдем к удовлетворению!

Пощечина вышла звонкой, такой, что на весь бор звук разнесся, да вот только следом почти на весь лес уже мой вой.

Не знаю как аспид, он стоял все так же непоколебимой скалой, правда уже вновь с угрожающе сузившимися глазами, а я подвывала, держа свою руку. Вроде же мягкий был!

— Удовлетворилась? — наблюдая за моими мучениями, вопросил ирод.

Я бы ответила, но больно было очень.

— Знал бы что так ударишься, перехватил бы ладонь, — сокрушенно произнес гад чешуйчатый, и схватил мою руку, несмотря на попытку спрятать ее за спину.

А затем, пользуясь тем, что я в попытке не орать, отчаянно кусаю губы, прикоснулся к стиснутой пальцами ладони второй рукой — боль исчезла мгновенно.

Так же быстро, аспид отпустил меня. И даже учтиво отошел на шаг, оставляя оторопевшую ведьму мучительно переживать свой позор. Переживала я недолго. Хотя и было стыдно.

Снова руки на груди сложила непримиримо, вперилась взглядом недобрым в аспида, и серьезно сказала:

— Так у нас с тобой ничего не выйдет, аспид.

Аспид промолчал.

Я же продолжила мрачно и решительно:

— Все кто на пиру по-ночи был, под моей защитой находятся. Все. Война то война, всякое случиться может, но на территории моего Заповедного леса за порядок отвечаю я. Ты не Гыркуле вред причинил считай, а мне!

Аспид слушал, но никоим образом не выражал желания высказаться по поводу своего поведения. А лучше бы сказал хоть что-нибудь. Досадливо поджав искусанные губы, молча смотрела на аспида. Аспид молчал. Я смотрела. Он молчал. Комары прилетели сами, три сотни, не меньше, зависли над аспидом и по сторонам от него и… жужжали. Мы молчим, комары звенят, сосны колышутся, а аспида это все вообще не колышет.

Что ж, мне говорить пришлось.

— Я тебя в лес пустила, потому что не было в тебе ни злобы, ни стремления вред чинить. Но дня не прошло, а ты едва Гыркулу не убил. Как доверять тебе теперь, аспид?

Ответом мне была тишина. Только теперь другая — напряженная и мрачная. До того мрачная, что комары, явившиеся чуть ли не по собственному желанию, подумали да и свалили, не желая поддержать меня в моей печальной участи.

Остались аспид, сосны и я.

Сосны, я и аспид.

Аспид, я и сосны.

— Аедан, — вдруг нарушил тишину мрачно молчавший.

Смутное узнавание древнего языка промелькнуло где-то там, на задворках моей памяти. На задворках было много чего, и вспоминаться все это не слишком любило, а потому споро вытолкнуло явно сопротивляющееся знание, и я с сомнением произнесла перевод слова:

— Огонь что ли?!

— Мое имя, — пояснил аспид.

Мы помолчали.

Я несколько в смущении и даже чуть-чуть в приступе стыда, аспид явно в размышлениях. Итогом его раздумий стало неожиданное:

— Если я дам клятву, что не причиню более вреда никому из твоей нечисти, дело с Гыркулой мы забудем?

Я смотрела на аспида молча и враждебно. «Дам клятву и дело забудем»? Звучит складно, очень складно, да только веры нет. Передо мной стоял главный козырь в битве с нежитью, наводнившей Гиблый яр. И битва предстояла суровая, это я уже поняла, по той страшной ночи я многое поняла, но вот аспид… Много жизней он спасти может, а сколько отнять? Спасти ведь и я смогу, осторожностью, хитростью, смекалкой своей. Я смогу, я знаю. Так нужен ли мне аспид?

— Пощечину зачем дала? — вопросил вдруг аспид.

Я отвернулась, вдаль поглядела.