как сбоку подошли Света и Никита. Она – худющая и очень миниатюрная, в розовом платье из детского магазина, где обожала закупаться одеждой. Он – двухметровый бугай в клетчатом свитере с оленями, совершающими непотребный акт (это если приглядеться). Я приближение коллег, конечно, заметила, но от монитора не отлепилась.

– Ну Алиса и коза… – сочувственно сказала Света. – Кофейный автомат как раз у лестницы можно поставить, рядом с тем, что выдает сладости. Удобнее будет.

Почему-то она говорит это мне сейчас. А не ей несколько минут назад. Впрочем, я ничем не лучше… Могла ведь ответить, что не пересяду. Настоять на своем. Выставить ультиматум! Все, надо решаться. Вещи я соберу, но в коробку. А потом в отдел кадров – оформлять отпуск с последующим увольнением. М-м-м, какой коварный план! Завтра утром реализую.

– Эля, не расстраивайся. – Никита положил лапищу мне на плечо. – Это всего лишь место.

Всего лишь место?! В принципе, и твой дом – всего лишь место. Его тоже нужно кофейным автоматам на растерзание отдать? Зубы скрипнули друг о друга. Зло прищурившись, я повернулась, он отступил на шаг. Ага, в гневе все-таки страшна. Вот только… Это на Алису так надо было смотреть. На Алису!

– Успокойся, – примирительно сказал Никита и использовал запрещенный прием. Достал из кармана кокосовую печеньку из автомата со сладостями. – Хочешь?..

Печеньку я сцапала. Печенька – это всегда лучше, чем ничего. Особенно для несчастных, почти безработных девиц.

– Давай вечером в бар сходим втроем, – предложила Света. – Посидим, развеемся.

Пошуршав пакетиком, я вгрызлась в печеньку – гордо и обиженно. Чтобы не думали, что меня можно купить столь незначительными взятками. Нет уж, пусть две печеньки тащат. Или три!

Света с Никитой упрямо нависли надо мной, явно не осознавая размера понесенного мной морального ущерба. Это не просто мое любимое, годами взлелеянное рабочее место. Это единственное, что я просила у руководства… Не бонусов, повышений или заморских командировок. А свой законный угол, в котором можно уединиться. Хоть где-то он у меня должен быть! Из некогда родной квартиры пришлось сбежать: брат обзавелся женой и новорожденной двойней и принялся всячески намекать, что я теперь лишняя в двушке, доставшейся нам от родителей, уехавших жить на дачу. Да и два орущих младенца – это вам не заводной кролик. В итоге я ютилась в съемной комнате, надеясь однажды накопить на собственное жилье. Оттого лишиться еще и уютного угла на работе было обидно до слез. К лестнице меня переселяют… Хорошо, что не под нее – как сиротку Гарри!

Печенье застряло в горле, я с трудом его проглотила. Света нетерпеливо топнула ножкой, Никита выжидающе сложил ручищи на могучей груди. У меня зазвонил мобильный телефон. Неизвестный номер… Наверняка спамеры. Но трубку я взяла – чтобы коллеги скорее отвязались.

– Эльвира Валентинова? – прозвучал из трубки очень деловой голос.

– Да, – напряглась я, поскольку любители поведать о каких-нибудь новых тарифах редко уточняли мое имя.

Дальше услышанное заставило меня уронить челюсть на стол и впасть в состояние шока. Глубокого. Света с Никитой наблюдали за всем этим встревоженно и, конечно, не ушли. Еще бы! По моему внешнему виду вполне справедливо можно было предположить, что меня сейчас придется откачивать!..

– Не могу я пойти с вами в бар, – выдавила я, закончив разговор и подобрав челюсть. – У меня встреча.

С юристом моей покойной двоюродной прабабушки Агаты. Старушке было без малого девяносто девять лет… Мы с ней ни разу не виделись, она давно жила обособленно и ни с кем из семьи связь не поддерживала. Папа считал, что она тронулась умом, да и в лучшие годы характером отличалась прескверным. Про ум, видимо, не наговаривал. Иначе с чего Агате взбрело в голову завещать всё мне?!

– Что случилось-то? – осторожно спросил Никита.

– Невероятное, – пробормотала я, до конца не осознавая случившееся.

Оказалось, что двоюродная прабабушка проживала в двухэтажной квартире на окраине города и отныне жилплощадь становится моей со всем содержимым. Но есть некие условия, о которых юрист сообщит мне лично. Обалдеть!

– Расскажешь? – полюбопытствовала Света, с помощью которой любые новости разносились по округе за считаные минуты. Пиар-отдел отдыхает. – Кто звонил, что за встреча?

– Поклонник, – ляпнула я наобум, совершенно не желая делиться новостями, в которые самой сложно поверить. – Большего не скажу, боюсь сглазить!

– Ну ты даешь, – развеселился Никита. – Что такого невероятного в том, что тебя позвали на свидание?

– Ты неправ, – вставила из своего угла Диана Власова, наш специалист по рекламе, накладным волосам и ехидным репликам. – Это достойно включения в дайджест главных событий года.

Света демонстративно закатила глаза, я хмыкнула и уткнулась в монитор. Лучше поработаю! Причем молча.

К счастью, коллегам тоже нашлось чем заняться. Остаток рабочего дня я провела как на иголках: ерзала, елозила и подпрыгивала. Не удивлюсь, если протерла напоследок в кресле дыру. Мысли о предстоящей встрече с юристом волновали очень. Не получалось ни огорчаться из-за смерти практически незнакомой старушки, ни радоваться привалившим в собственность хоромам. Неизвестно, что там за условия! Мечты так легко не сбываются, должен быть подвох. Агата меня никогда в глаза не видела, однако решила вдруг сделать наследницей. Это не просто странно, это бред какой-то!

Еле дождавшись вечера, я быстро расправилась с последними срочными письмами и, накинув кожаную куртку, помчалась к лифтам. В коридоре маячила проклятая лестница со свободным, открытым всем просторам письменным столом, внутри зрел он – протест. Какого черта я должна увольняться? Может, я и достойна большего, но вот так позорно капитулировать – ниже моего достоинства. Возьму и не сдамся! В смысле – никуда не пересяду. Что мне терять, если я уже мысленно отнесла заявление в отдел кадров? Алиса хотела аргументов, она их получит! Железных…

На улице была слякоть, темнело. Серое небо висело низко и угрюмо, лишь яркие логотипы на офисных высотках добавляли красок унылому мартовскому пейзажу. Стоило направиться к автобусной остановке, как дорогу мне перегородили. От неожиданности я встала как вкопанная, чуть не выронив сумку.

– Элечка, – расцвел самой благожелательной улыбкой мой младший братец Вадик. – Опять по сторонам не смотришь, не замечаешь никого!

– Что ты здесь делаешь? – опешила я.

– Подвезти тебя приехал. Дорогой сестре сейчас аж на окраину города надо, как тут не помочь.

Ах, вот оно что. Прознал