Она почувствовала, как улучшается настроение. Да, квартирка страшненькая, дом уродливый. Но, во-первых, это совсем ненадолго, а во-вторых, теперь у Аделины есть полная свобода действий!

До сделки и самого их переезда Адель поддерживала очень ровные отношения с падчерицей. Игорь не мог нарадоваться, глядя на идеальные отношения между его женой и дочерью. Он даже как-то раз предложил не разъезжаться, раз уж Олька с Адель нашли общий язык. В ответ на это жена посмотрела такими глазами, что Игорь замолчал и порадовался тому, что взглядом нельзя убить.

И вот настал день икс, когда сосредоточенная Адель, поставив стул возле подъезда, с просветлённым лицом командовала грузчиками. Удостоверившись, что все вещи загружены, Адель с Игорем поехали впереди «Газели». Когда всё было перенесено в новую квартиру, Адель оглядела их новое жильё повлажневшими глазами и сказала:

— Здравствуй, новый дом!

Строение ответило поскрипыванием старых полов, подмигиванием издыхающей лампочки и отрыжкой старых труб, который донёсся из сооружения, похожего на душевую кабину. После того, как за пару дней была расстановлена мебель, распакованы и разложены по местам вещи, Адель наконец добралась до ноутбука.

Игорь ушёл на работу, и женщина села за новый рассказ. Писалось легко. Её тонкие пальцы неустанно порхали над клавиатурой, создавая новый таинственный мир. Одним из героев книги был загадочный чёрный кот по имени Митрофан. Адель улыбнулась, мысленно похвалив себя за хороший выбор клички для животного.

Дописав страницу, женщина собралась в магазин за продуктами. Закрыв дверь, она спустилась на первый этаж и обомлела. Возле её ног тёрся невесть откуда взявшийся чёрный кот с гладкой шёрсткой. Его глаза таинственно мерцали в темноте. Адель наклонилась и погладила его. Самое интересное — он был копией животного из её рассказа.

— Привет, красавчик! Как же тебя зовут? — спросила она. Потом вдруг улыбнулась, — не знаю, как на самом деле. Будешь Митрофаном, как герой моего рассказа.

Как будто понимая её слова, кот протяжно мяукнул и потёрся головой о ногу Адель. Она открыла дверь и вместе с животным вышла на улицу. Январский мороз пощипывал щёки. Зябко поёжившись, Аделина побыстрее пошла в сторону магазина, почти сразу забыв про кота.

Возвращаясь, Аделина заметила возле подъезда пожилую женщину. Та выкладывала на картонку из-под обуви из пакета кусочки хлеба. Решив познакомиться поближе, Аделина остановилась рядом, невзирая на мороз.

— Здравствуйте. Птичек подкармливаете? — приветливо улыбнулась она.

Женщина обрадовалась возможности поговорить и тут же откликнулась:

— Здравствуйте! Да, голубям сыплю. Хотя, говорят, птицам хлеб вредно. А кому полезно? Вон я совсем в боках распухла из-за мучного, — она ткнула рукой в своё массивное тело. Потом продолжила: — У нас тут много птичниц. Во втором подъезде Ивановна живёт, так она синичек кормит, на балкон к ней слетаются. У меня балкона нет, приходится на улицу выходить. А вы недавно переехали?

— Да, буквально несколько дней тому назад, в девятую. Хороший дом, спокойный. Народу совсем мало, особенно у нас в подъезде. Или мне так кажется? — улыбнулась Адель.

Она уже изрядно замёрзла и продолжала разговор скорее из вежливости, рассчитывая поскорее распрощаться и сбежать домой.

— Не кажется! — внезапно нахмурившись, отрезала женщина.

Она неожиданно отвернулась, показав широкую сутулую спину и ни слова не говоря, отправилась к входной двери. Немного опешив от такой разительной перемены в поведении соседки, Адель заспешила следом.

— Вас как зовут? — догоняя соседку, заискивающе спросила Адель, пытаясь понять, чем могла обидеть женщину.

— Тамара Петровна меня зовут, — войдя в подъезд, не оборачиваясь, ответила женщина. Сделав несколько шагов по направлению к своей двери, она остановилась и повернулась, — а вам не говорили, кто в вашей квартире раньше жил?

Лицо у неё было странным: хмурым и жалостливым одновременно.

— Нет, а что? — насторожилась Адель, почувствовав неприятный холодок, заструившийся по спине. И не от мороза на улице.

— Ну, конечно. Риэлтор не скажет, — вздохнула Тамара Петровна, — нехорошая у вас квартира. Мужчина, который там жил: Родион…

«Раскольников»! Мелькнула в голове неуместная мысль и Адель едва удержалась от улыбки. Но в следующий момент ей стало не до смеха.

— Родион Сурков, он… Несколько человек убил, в общем, — одним духом выпалила соседка.

— Как это? — вытаращилась Адель.

— А вот так… Сурков маньяком был, оказывается. Об этом мало рассказывали, чтобы людского суда избежать. Но молва просочилась, понятное дело. Убил он семь девушек. Самой младшей пятнадцать лет было, говорят. Потом Сурков в камере повесился. Или помогли.

— Подождите, — растерянно произнесла Аделина, — вы что-то путаете, наверное. Квартиру нам старушка продала. И фамилия у неё Лыськова. Никаких Сурковых там не было.

— Всё правильно. Мать его Лыськова по мужу. А он по её девичьей фамилии записан был. И умер год тому назад. Потому и народу в этом подъезде совсем мало: мигранты и те быстро сбегают. Нехороший подъезд. Плохая квартира. Странно, что вам риэлтор не рассказала, — повторила Тамара Петровна и открыла свою дверь, — да вы не переживайте. Скоро в новый дом переедем, всё забудется. А пока не удивляйтесь, если на вас коситься будут. Понятно, что вы не причём, но люди разные, кому-то за счастье пальцем в спину потыкать да пошептаться вслед. До свидания. Если что надо будет, обращайтесь.

Она захлопнула дверь, а Аделина, забыв представиться и попрощаться, ещё некоторое время с открытым ртом стояла на площадке. Потом поставила пакеты прямо на пол, достала телефон и стала лихорадочно набирать номер риэлтора Марины. Но та, словно почувствовав неладное, трубку не брала. Раздосадовано хмыкнув, Адель подхватила продукты и побежала домой.

Впрочем, к приходу мужа она остыла и решила пока ничего не рассказывать. В конце концов, старушка права — надо немного потерпеть. Ну и что им от того, что здесь жил маньяк? Не вернётся же он к ним в качестве привидения? В это даже она, автор мистических историй не верила.

— А если вернётся — позовём священника и быстренько изгоним негодяя, — вслух сказала Адель.

Если подумать спокойно, без истерик и лишних эмоций, вся эта болтовня — полная ерунда. Никаких странных звуков или присутствия какой-то зловещей потусторонней силы Адель не замечала. К приходу Игоря женщина совсем успокоилась, тем более муж пришёл уставший и его вряд ли обрадовала бы новость о «нехорошей квартире».

Сама Аделина вскоре не то, чтобы совсем забыла о словах соседки (о таком вряд ли можно перестать думать), но постаралась вспоминать о них как можно реже. И это ей удавалось, тем более рассказ про мистического кота летел к финалу и в голове автора уже мелькали наброски нового произведения.

Шли дни, Адель