В обязанности отца Серафины входило следить за отопительной системой, электричеством, стиральными машинами, работающими благодаря вращению кожаных приводов, и всеми прочими новомодными приспособлениями в поместье. Жил он вместе с Серафиной в мастерской, расположенной в подвальном этаже по соседству с кухонными помещениями, прачечными и кладовыми.

В отличие от всех людей, которых она знала и любила, Серафина по ночам не спала. Она дремала урывками в течение дня, свернувшись клубком на подоконнике или в темном уголке где-нибудь в подвале, а по ночам крадучись обходила дозором коридоры Билтмора, как невидимый и неслышимый страж. Она исследовала петляющие тропинки обширных садов и сумрачные лощины окружающего поместье леса, а еще она охотилась.

Серафина была двенадцатилетней девочкой, но никто, кроме нее самой, не назвал бы ее образ жизни обычным. Она занималась тем, что ловила крыс в бесконечных подвальных коридорах хозяйского дома. Когда-то отец Серафины назвал ее в шутку «С.Г.К.», что означало «Самый Главный Крысолов». Но девочка приняла звание с гордостью и отнеслась к нему со всей серьезностью.

Отец воспитывал Серафину как умел, в свойственной ему грубоватой манере, но неизменно с любовью. И девочка не чувствовала себя несчастной, ужиная с папой по вечерам в мастерской, а позже пробираясь сквозь ночную тьму в стремлении избавить огромный дом от грызунов. С какой стати? И все же в глубине души ей было немного одиноко. А еще она никак не могла до конца понять, почему большинству людей требуется в темноте фонарь, и почему они так шумят при ходьбе, и что заставляет их укладываться спать по ночам, когда все вокруг становится особенно прекрасным. Она достаточно много следила за местными ребятишками, чтобы понять, что не похожа на них. Подойдя к зеркалу, она видела девочку с янтарно-желтыми глазами, острыми скулами и растрепанной гривой пестрых, словно окрашенных отдельными прядями, волос. Нет, Серафина совершенно определенно не была обыкновенным ребенком, какого можно повстречать на улице в любой день. Такого ребенка вообще ни в какой день на улице не повстречаешь. Ведь она была созданием ночи, а не дня.

Остановившись на краю долины, Серафина вновь услыхала звук, который привел ее сюда: легкий трепет, словно чей-то шепот, принесенный высоко поверху порывом ветра. Звезды и планеты висели в почерневшем небе, мерцая, как будто были населены десятками тысячам душ, но никак не помогали ей разгадать загадку.

Крошечный темный силуэт мелькнул на фоне луны и пропал. У Серафины на мгновение замерло сердце. Что это было?

Она всмотрелась. Еще один силуэт промелькнул перед луной, и еще. Сначала она решила, что это летучие мыши. Но летучие мыши не летают по прямой!

Серафина недоуменно нахмурилась. Крошечные тени метались перед луной. Она подняла лицо к небу – звезды исчезали из виду. Глаза Серафины расширились от страха, но тут она вдруг поняла, что же все-таки происходит. Прищурившись, она разглядела огромные стаи певчих птиц, кружащих над долиной. Не одна, не две, не дюжина, а длинные, какие-то бесконечные вереницы, облака птиц. Они заполонили все небо. А звуком, который она слышала, был шорох тысяч маленьких крыльев воробьев, крапивников, свиристелей, улетающих на юг. Они были подобны драгоценным камням: зеленым и золотым, желтым и черным, с полосками и в крапинку. Тысячи и тысячи птиц. Казалось бы, время осенних перелетов давно прошло, но вот же они, птицы. Они проносились по небу, трепеща крыльями, и улетали на юг, улетали тайно, под покровом ночи, чтобы не заметили орлы, которые охотятся днем. Они находили дорогу, ориентируясь на вершины гор и расположение сверкающих звезд далеко в вышине.

Стремительные, порывистые движения птиц всегда завораживали Серафину, заставляя пульс биться чаще, но сейчас ее охватили совсем иные чувства. Этой ночью яркость и красота широкого пути из тел пернатых, протянувшегося вдоль горного хребта континента, проникла ей в самое сердце. У Серафины было такое чувство, словно ей посчастливилось лицезреть редчайшее явление, которое случается раз в жизни. Но тут же она сообразила, что птицы летят в том направлении, которое им указали их родители и родители их родителей; точно так же летали их предки на протяжении миллионов лет. Редчайшим явлением это было только для Серафины, ведь она впервые в жизни видела столько птиц, одновременно улетающих на юг. И это было потрясающе.

Серафина сразу вспомнила Брэдена. Он любил птиц и вообще всех, самых разных, животных.

– Вот бы ты это тоже увидел, – прошептала она, как будто он не спал в своей постели и мог услышать ее через огромное расстояние между ними.

Серафине так хотелось разделить свою радость с другом. Хотелось, чтобы он стоял рядом, глядя на звезды и птиц в вышине, и окаймленные серебром облака, и сияющую луну во всей ее красе. Конечно, она обязательно расскажет ему обо всем при встрече, но дневным словам нипочем не передать прекрасное чудо ночи.

Всего несколько недель назад Серафина и Брэден одолели Человека в черном плаще, а черный плащ разорвали в клочья. Они с Брэденом были союзниками и просто друзьями, и сейчас Серафина особенно остро почувствовала, что не видела его уже несколько ночей. Каждую ночь она ждала, что Брэден заглянет в мастерскую, и каждое утро ложилась спать разочарованная. Сомнения охватывали ее все сильнее. Чем он был занят? Что мешало ему увидеться с Серафиной? Или он нарочно ее избегал? А она была так счастлива, что у нее наконец-то появился друг, с которым можно поговорить. У Серафины внутри все начинало гореть при мысли, что она была для Брэдена лишь новой игрушкой, а теперь, когда ощущение новизны притупилось, ему стало с ней неинтересно. И она снова бродила по ночам в полном одиночестве.

Нет-нет, они были друзьями, Серафина это точно знала. Но ее беспокоила мысль о том, что она не очень-то вписывается в дневную жизнь верхних – господских – этажей, ей там нет места. Неужели Брэден так быстро о ней забыл?

Еще через мгновение птиц стало меньше. Серафина окинула долину задумчивым взглядом. После победы над Человеком в черном плаще она причислила себя к хранителям Билтморского поместья – мраморным львам, возвышающимся по обе стороны от входа в дом и обороняющим его обитателей от колдунов, демонов и прочей нечистой силы. Серафине хотелось думать, что она защищает поместье не только от маленьких четвероногих грызунов, но и от всех, кто попытается напасть на Билтмор. Папаша всегда предупреждал ее об опасностях внешнего мира, о злых силах, желающих отнять у нее душу, и после того, что случилось, Серафина не сомневалась, что вокруг полно демонов.

Уже несколько недель подряд Серафина внимательно осматривалась и караулила, как часовой на башне, но она совершенно не представляла, когда и в каком обличье могут напасть демоны. Серафина не решалась признаться в этом даже самой себе, но в глубине души знала: больше всего она боится, что ей не хватит смелости, твердости, ума в борьбе с ними. Станет она охотницей или добычей? Возможно, мелкие зверьки вроде лесных крыс и бурундуков привыкли к тому, что смерть всегда рядом. Интересно, думают ли они о себе, как о добыче? Вполне вероятно, что они свыклись с мыслью о смерти и готовы к ней. Но Серафина умирать не собиралась! У нее еще была куча всевозможных дел.