Дангал встревоженно взглянул на отца.

– Что ты об этом думаешь?

Руткер и сам выглядел напряженно.

– У камня есть, конечно, запас прочности… Но твой сын разошелся не на шутку. Взгляни!

Дангал вновь повернулся к сыну. Гартош усердно пытался выяснить, какая игрушка главнее. Он с радостным криком высекал все новые и новые фонтаны искр.

– Что будет, когда он разобьет кристалл? – еще больше обеспокоился Дангал.

– Лучше нам этого не знать. – Ответил маг, и они поспешили к Гартошу.

Увидев в открывшейся двери отца и деда, Гартош остановился, и поняв, что за издевательство над запретными предметами ему сейчас влетит, не придумал ничего лучшего, как отпихнуть игрушки подальше и громко зареветь.

Дангал подхватил сына на руки, а Руткер, осторожно взяв кристалл, тщательно его осмотрел. Оставшись довольный осмотром, он удовлетворенно кивнул.

– Все в порядке. Этот шалопай не успел повредить нашу семейную реликвию.

Дангал стал грубовато успокаивать сына:

– Хватит орать, ты же мужчина, воин. А воины так громко не орут, разве что во время боя.

– Не спеши зачислять его в воины, – уязвлено бросил Руткер. – Он все еще не сделал выбор.

– Он его уже сделал, когда первым делом поднял меч, – поспешил заверить отца Дангал.

– Это еще ничего не значит, – возразил маг. – Он должен четко определиться, какой из предметов его интересует больше, а я не заметил, чтобы он отказался от кристалла.

– И что ты предлагаешь? Продолжить ритуал? Дать ему еще одну попытку?

– А почему бы и нет?

– А если он снова захочет обладать обоими фамильными ритуальными предметами? Снова будем повторять?

Руткер задумался, но затем нашел выход.

– Тогда мы будем обучать его в равной степени, и военному, и магическому искусству. Возможно, из него выйдет великий воин-маг. Давненько их не было в нашем роду.

Дангал немного подумал, и решительно ответил:

– Нет! Он свой выбор сделал, и ты это видел. А что он не отбросил магический кристалл, еще не означает, что ему интересна магия, ведь почти все время у него в руках был меч. А как он чуть не раздолбал этот камень! – Дангал восхищенно взглянул на сына.

– Кристалл, а не камень. – Поправил сына Руткер.

– Если он будет иметь какое-то отношение к магии, то, скорее всего как охотник на магов. – Проигнорировав замечание отца, продолжил Дангал.

Руткер осуждающе на него посмотрел.

– Ты слишком зациклился на военной карьере для своих сыновей, и не хочешь видеть в них никого, кроме как продолжателей твоего дела. А ведь я не противился в свое время, когда ты выбрал не кристал, а меч. Хотя ты у меня остался единственный сын.

Попытка Руткера надавить на своего сына не возымела должного эффекта.

– Тебе легко говорить, один из твоих внуков уже обучается магии, а что делать мне? Старший сын ударился в магию, средний… – Дангал обреченно махнул рукой, и безапелляционно заявил. – Все! Решено! Гартош будет военным! В нашем роду, роду Осколов, не должна переводиться военная наследственность.

– Как и магическая. – Руткер требовательно посмотрел на сына.

– Как и магическая. – Пришлось согласиться тому.

В принципе, Руткер особенно не настаивал, чтобы младшего внука отдали обучаться магии, ему было достаточно и старшего, проявляющего недюжинные способности в этом деле. Так что каждый остался почти доволен сегодняшним днем.

А Гартош тем временем понял, что никто не собирался его наказывать, и что эти интересные предметы вовсе не являются запретными, а скорее всего даже наоборот. Он заворочался на руках у отца, пытаясь слезть и снова ими завладеть. Дангал недоуменно опустил сына на пол, тот бодро дошагал до меча, сел возле него, и требовательно посмотрел на деда. Руткер с готовностью подал внуку кристалл. Гартош подгреб заслуженную добычу под себя, и мужественно уставился на предков, пускай оспорят его законное право владения ими.

Старшие Осколы переглянулись.

– Либо мой сын чересчур жадный, – выдавил, наконец, Дангал, – либо действительно быть ему, и воином, и магом.

Руткер многозначительно посмотрел на сына, – а я что говорил…

* * *

Последующие два года отложились в памяти Гартоша расплывчато и невыразительно. И следующим памятным пятном было… Умерла мама…

Напуганный маленький Гартош, помнил ту гнетущую атмосферу, что царила в замке лорда Руткера: бесшумно сновали слуги, мрачнее тучи был лорд Дангал, от бессилия скрипел зубами дед. Ему, сильнейшему в империи магу, болезнь леди Фаисты оказалась неподвластна. Это ему-то, который вытаскивал из цепких рук богини смерти отдавших ей свой дух и душу, а сейчас… Были испробованы все самые животворные заклинания, самая лечебная магия. Были приглашены лучшие лекари, травники-знахари, маги, и не только из этого мира. Госпожу Фаисту даже показывали царице Живого Леса в мире Торх. Но та, едва завидев ее изможденное лицо, лишь печально покачала головой, печать богов, смертные здесь бессильны.

Приносились большие пожертвования всем основным богам, во многих храмах были прочтены молитвы, принесены обильные жертвы, но все напрасно.

Вот тогда Гартош и услышал о проклятии рода Осколов, и о предсказании Оракула из храма Рафа – бога судьбы. В предсказании говорилось о скорой смерти Фаисты, в случае рождения нею третьего ребенка. Ну а проклятье Осколов было еще страшнее. Все кто принадлежал этому роду, а также кто примкнул к нему, через женитьбу или замужество, должны умереть, не дожив до старости. И это пророчество почти всегда сбывалось. Лорд Руткер при упоминании пророчества довольно улыбался: видать ему еще далеко до старости. Но в этот день ему было не до улыбок.

Но больше всего Гартошу запомнился истошный, почти нечеловеческий плачь Катана. Маленький Катан уже понимал что такое смерть, и кого он потерял – он потерял единственного человека, которому был дорог. Отцу он был не нужен, тот все свое внимание уделял младшему сыну, дед был без ума от Гнивера, и только мать по-настоящему любила Катана. И вот теперь ее не стало.

Сейчас, пожалуй, впервые за много лет, Дангал обратил внимание на своего среднего сына. Смерть Фаисты сроднила этих родных, но таких далеких друг от друга людей. Гартош старался никому не попадаться на глаза, особенно Катану и отцу. Отец бросал на него недобрые взгляды и отворачивался, Катан же наоборот, несколько раз пытался прибить своего младшего брата – виновника смерти матери, – и только вмешательство родных и челяди спасало Гартоша от расправы.

Обиженный на всех Гартош, послонявшись по дальним углам замка деда, назло всем направился в запретную часть замка, ту, которую еще даже до эльфов строили гномы, и где уже неоднократно пропадали люди. Пусть и он пропадет, пусть, вот тогда и за ним будут плакать, так же как и за мамой!