Гнивер отвел Гартоша подальше от любопытных глаз, и стал втолковывать бестолковому брату:

– Пойми Гартош, все чему нас учат в студии, не взято с потолка и не высосано с пальца. Вот ты отказался учиться танцевать, и что?

– Что? – тупо повторил Гартош.

– Дочь лорда Мервона, командора легиона «Барсы» и папиного друга, с которой ты должен был танцевать, осталась без кавалера.

Гартош, полный раскаянья, ковырял носком сапожка стыки плиток мрамора, которыми был выложен бальный зал женской студии. И так увлекся этим занятием, что чуть было, не выковырял одну из пола, но тут ему в голову пришла одна мысль, куда вписывалось новое, недавно им услышанное словечко.

– А она прелестная, правда? – спросил он, подняв на брата невинные глаза.

– Кто?

– Гердани, дочь лорда Мервона.

Гнивер улыбнулся, брат взрослеет на глазах.

– Да, Гердани симпатичная. Из нее вырастет отличная невеста. – Гартош густо покраснел. – Только сейчас она ревет, вон в том углу, и …кажется, ее успокаивает сын лорда Ромита.

– Гиберт?!

– Да, Гиберт. С группы управления государственными делами. Он кажется на год тебя старше? Или на два?

– Без разницы, пойду и набью ему морду!

– За что? За то, что он успокаивает обиженную тобой девочку, с которой ты не захотел танцевать?

– И за это тоже… А еще он рыжий!

– А, ну за это конечно нужно…

Ободренный Гартош, решительно было двинулся к конкуренту, но рассудительный Гнивер удержал его, а затем и вовсе вывел из зала. Он привел брата в большую комнату, отведенную на время бала для мальчиков. Здесь уже находилось несколько чересчур робких мальцов, и маленьких, но твердых в своих убеждениях женоненавистников.

– Побудешь здесь. И подумай о многих словах. А я вернусь в зал, не хочу из-за тебя пропустить весь праздник.

Гнивер ушел, а Гартош остался в невеселой компании вышеперечисленных, хотя ни к тем, ни к другим себя не причислял. Урок был хоть и жестокий, но заслуженный, и Гартош постарался таких ошибок больше не совершать.

* * *

Листир – преподаватель магии в высшей студии, вел один из уроков по своему предмету, довольно таки нудному, нужно сказать. Все эти предметные, ритуальные, храмовые магии, магии разума мало интересовали Гартоша и остальных студиэров военной группы, хотя один из друзей Гартоша, Вирон, интересовался этим предметом довольно активно, за что кстати, неоднократно был бит.

На этом занятии Листир упомянул магию жестов, и разгильдяй Гартош не преминул этим воспользоваться. Группа разразилась хохотом, а Листир подскочил и отвесил сорванцу звучный подзатыльник – Гартош, за спиной Вирона, показал Листиру один известный, хотя и не совсем магический жест.

Хотя, судя по тому как взбеленился Листир, жест мог оказаться очень даже магическим… Ожидая второго удара Оскол пригнулся, но Листир сдержался, и больно сдавив ему плече, нагнулся и прошептал:

– Я вижу каждое твое движение сын Дангала.

– Лорда Дангала, – пропищал Гартош, пытаясь отодрать пальцы Листира со своего плеча.

– И кроме преподавания магии, у меня есть одно увлечение. Обламывать строптивых студиэров, делать их тихими и послушными. И даже не надейся на помощь деда и отца, здесь они не имеют власти, здесь моя власть.

Гартош с ужасом почувствовал, как через пальцы Листира вливается леденящий душу холод, сковывая движения и затмевая разум. Когда мальчик был готов закричать, Листир отпустил его плечо и выпрямился.

– Только что я продемонстрировал уважаемому студиэру Гартошу, магию разума. Думаю, он сделает кой-какие выводы.

– Я сделаю, – облегченно вздохнув, и глядя прямо в глаза Листиру, серьезно сказал Гартош. – Я обязательно сделаю необходимые выводы.

– Вот и хорошо.

Листир отошел от стола Гартоша и, прохаживаясь по классу, продолжил.

Потирая пострадавшее плечо, и стараясь больше не привлекать к себе внимания Гартош с трудом дождался окончания занятий.

Студиэры потянулись к выходу. Оскол проскочил мимо Листира, стараясь не встречаться с ним взглядом. Оглянувшись, он заметил, что Вирон и пара других студиэров, остановились возле мага и о чем-то увлеченно его расспрашивали. Листир с таким же увлечением им отвечал. Гартош отметил про себя, надо не забыть дать Вирону взбучку, друг называется.

* * *

Гартош наседал на Вирона с небывалым до сих пор ожесточением. Еще бы, Вирон не только не раскаялся за чрезмерное увлечение магией – предметом Листира, но еще посмел осудить друга, а это Оскол посчитал предательством, а предателей нужно наказывать. Меч Гартоша мелькал словно молния, Вирон не успевал отбивать удары и уворачиваться, и если бы не защитные щитки, серьезных увечий было бы не избежать. В глазах Вирона появился страх, верный признак проигрыша.

– Достаточно господа студиэры! – остановил их Олектрон, преподаватель фехтования, и одобрительно добавил. – Я вижу Гартош, ты сегодня в ударе. Становись в пару с Григорисом. Вирон тебе сегодня не соперник.

Пары фехтовальщиков поменялись соперниками. Вот с кем Осколу не хотелось фехтовать, так это с Григорисом. Это был единственный студиэр в их группе, кто фехтовал лучше Гартоша. Гартош ему почти всегда проигрывал. Был еще Алькон, но их силы считались практически равными, к тому же Алькон был его другом, чего нельзя было сказать о Григорисе. Григорис являлся если не врагом, то непримиримым соперником точно. Он был немного выше Гартоша, имел более длинные руки, и мнил себя великим бойцом, впрочем, как и сам Оскол.

В кулачных боях Григорис чаще выигрывал, чем проигрывал, в борьбе верх брал в основном Гартош, как и в стрельбе из лука. Но сейчас шел урок фехтования, любимый предмет Григориса, в схватках на мечах ему не было равных.

Григорис с довольным видом встал напротив Гартоша и отсалютовал ему. Соперники скрестили мечи, студиэры бросили свои бои и приготовились наблюдать за увлекательным зрелищем схватка этих двоих, это было что-то.

Вначале соперники прощупывали друг друга. Гартош чувствовал себя уставшим, слишком выложился в бою с Вироном, и Григорис заметил это, хотя и не торопился наскоком покончить с противником, желая подольше потянуть бой, да и не тот Оскол был противник, чтобы так просто отдать дуэль.

Но постепенно атаки Григориса стали все острее, и все сложнее стало их отражать. Мечи на занятиях были либо деревянными, либо металлическими, но изначально затуплены, да и защитные щитки предохраняли от серьезных травм, но сильные удары ощутимо отзывались по всему телу, и нередко студиэры покидали фехтовальный зал не без посторонней помощи. Пропустив очередной удар, Гартош уязвлено скривился и отступил. На лице соперника проступило торжество, он усилил атаки.

Гартош безнадежно проигрывал, и надежда была только на неожиданную атаку, да еще на боевой настрой – так называемую контролируемую ярость или ненависть. Вхождение в такой настрой студиэрам начали преподавать только в этом году. Преподаватели боевых искусств утверждали, что контролируемая ярость часто может компенсировать недостаток силы или мастерства. И если насчет мастерства еще можно было поспорить, то силы это состояние придавало точно. И вот сейчас Гартошу нужно было найти свой боевой настрой, и использовать его против Григориса. Проблема состояла в том, что и Григорис с успехом начал овладевать этим искусством, и сейчас станет понятно, чей дух крепче.