Строительство Транссибирской магистрали. В царствование последнего российского императора надежды правящего класса связывались с модернизацией и инвестициями. В отличие от сегодняшнего дня, модернизация имела вполне реальные проявления. Но масштабы ее были столь незначительны, что у России не было шанса превратиться из аграрной периферийной страны в ведущую индустриальную державу. Эта задача была решена лишь в ходе двух сталинских пятилеток 1929–1938 гг.

Выйти из этой ситуации, избежав катастрофы, можно было путем форсированной индустриализации, когда бы города вобрали в себя десятки миллионов «лишних» крестьян, а производительность сельского хозяйства была повышена за счет механизации. Но царский режим и в этом деле не добился сколь-нибудь заметных успехов. Несмотря на довольно высокие темпы развития отечественной промышленности, разрыв между Россией и Западом не только не был преодолен, но даже углубился. Мы можем констатировать, что в период 1861–1917 гг. социально-экономические противоречия в русском обществе не только не были разрешены, но и усилились. В итоге произошла катастрофа 1917 г., похоронившая и монархию, и империю, и надежды на либеральные реформы.

Был ли приход к власти большевиков исторически предрешен и неизбежен? Как видим, нет. У правящего класса было в запасе более полувека для того, чтобы разрешить противоречия в ходе реформ. Но разум был побежден трусостью и алчностью. Элита, не желая поступиться малым, наступала на одни и те же грабли, пока не потеряла все. В феврале 17-го самозваное «демократическое» правительство либералов во главе со Львовым не нашло в себе смелости дать народу землю (что неудивительно, поскольку в его составе было много землевладельцев), и было сметено через считанные недели. Новое социалистическое правительство Керенского опять трусливо отложило вопрос о земле на потом. Это тем более поражает, что доминировали в нем представители эсеровской партии, главным пунктом программы которой было положение о наделении крестьян землей и ликвидация помещичьего землевладения. В итоге правительство Керенского бесславно пало, не протянув и полгода.

А большевики власть удержали. Почему? Потому что первым их шагом было радикальное решение земельного вопроса, хотя Ленин всегда подчеркивал, что сделано это было вопреки социал-демократической программе, ведь в планы марксистов вовсе не входило намерение плодить мелких собственников. Но такова реальность — политикам приходится делать не то, что хочется, не то что написано в их красивых манифестах, а то, что необходимо делать для выживания.

Власть так желанна для многих в спокойные годы, ибо обещает почет, привилегии, комфорт, деньги. Но в эпоху великих перемен власть — это прежде всего ответственность, это риск, игра на вылет. Представьте себе, что произошло бы, займись члены ленинского правительства строительством шикарных дач, дележом собственности и перекачкой золота на личные банковские счета. Революция — это очень жесткий кастинг для элит, в котором побеждает тот, кто способен адекватно ответить на вызовы времени. Проигравший же теряет все.

Чем занимается нынешняя российская элита: способна ли она принципиально разрешать общественные противоречия или только сглаживает их, в том числе подавляя насильственными методами попытки протеста? Адекватно ли отвечает власть на внешние вызовы? А может быть, наши правители больше озабочены своими офшорными счетами, личной безопасностью и комфортом? Ответ мне кажется очевидным. Поэтому революционная ситуация неизбежна по мере накопления противоречий. Во что она выльется? Поживем — увидим. Ждать остается совсем недолго.

Сама по себе неизбежность грядущей катастрофы российской государственности вовсе не гарантирует, что данное обстоятельство будет правящим режимом осознано и что страну спасет элементарный инстинкт самосохранения элиты. Сколько великих империй кануло в Лету, оставив после себя лишь в музейные экспонаты, только потому, что инстинкт отчего-то не срабатывал. Вопрос в том, найдутся ли в критический момент те общественные силы, которые попытаются адекватно отреагировать на угрозу, смогут ли они подчинить массовое сознание, сам ход исторического процесса своей воле? Иногда революции вели страну к гибели.

Во второй половине XVIII в. Польша окончательно превратилась в «причину головной боли для Европы», по словам Черчилля. Государство трещало по швам, а шляхта развлекала себя тем, что делала оскорбительные пакости Пруссии, Австрии и России. К тому времени Швеция уже захирела, иначе поляки по своему обыкновению скандалили бы и с нею. Апофеозом польского идиотизма стала развязанная шляхетскими «революционерами» в 1794 г. война с Российской империей за возврат утраченных ею на востоке колоний. Ляхов изнуряли по ночам эротические сны о Речи Посполитой от моря до моря, от Силезии до Смоленщины. В результате этой бездарной авантюры Польша была стерта с политической карты Европы и ее появление на ней вновь, как и последующее исчезновение, всякий раз было связано исключительно с внешнеполитической конъюнктурой, зависело не от воли поляков, а от прихоти доминирующих европейских держав.

В 1807 г. Наполеон создает вассальное Герцогство Варшавское, которое в 1813 г. без боя капитулирует перед русскими войсками, а в 1815 г. оно упраздняется на Венском конгрессе без участия польской стороны. То, что поляки вообще сохранили свое национально-культурное ядро, надо считать заслугой России, которая никогда в отличие от Пруссии и Австрии не проводила политики ассимиляции в отношении населения Царства Польского, входящего в ее состав. Кажется, полякам следовало бы целовать руку благоволящим к ним русским царям, подарившим полякам неслыханные вольности, включая Конституцию (которой сама Россия не имела), и экономические льготы, так нет, они давай затевать мятежи. Что характерно, успех своих предприятий шляхта всякий раз связывала не с вовлечением в процесс широких народных масс, а делала ставку на поддержку враждебных на тот момент России государств. Ну, разве можно найти в этом хоть толику здравого смысла?

Бесславный конец польской революции 1794 г. Варшавяне на коленях встречают графа Суворова, торжественно вручая ему ключ от города. Мещане были столь рады окончанию революции, что поднесли русскому фельдмаршалу в подарок золотую табакерку с надписью «Варшава своему избавителю».

Еще в 1794 г. вождь польских инсургентов Тадеуш Косцюшко пытался образумить шляхту, предлагая ради свободы Польши освободить крестьянство от ярма, дать ему землю. Если бы ему удалось превратить захватническую войну в социальную революцию, история Польши могла пойти совсем по иному пути. Но польской элите — помещичье-торговой шляхте земля и рабы были куда важнее какой-то там независимости. Поэтому «гордые и свободолюбивые» ляхи с готовностью склонили свои головы перед русским царем, увидев в нем защитника сложившегося социально-экономического уклада. Конечно, хорошо было бы вернуть себе жирные черноземы Малороссии, но раз не удалось, то надо думать, как сохранить то, что есть.