— Какая муха вас укусила? — поддела она мужчину. — Или вы всегда судите о людях с первого взгляда?

— Только о тех, кто носит фамилию Конвей. — Он чуть наклонился к девушке. — Как же я сразу не догадался, кто вы такая?.. Вас выдал акцент. У нас не принято по-столичному растягивать слова.

— А что вы имеете против Конвеев? Сами-то вы кто такой? — вскипела Тарин.

— Мой отец держит молочную ферму на другом берегу.

— Так вы — сын Патрика О'Мелли? — глаза Тарин мстительно блеснули. У нее появился шанс отыграться. — Сын, что воротит нос от сельского хозяйства, потому что такого рода занятие ниже его достоинства? — Она ощутила удовольствие, выплеснув на него обидные слова. — Сын, который уехал, оставив своего овдовевшего отца в беде?

Удар достиг цели — лицо мужчины окаменело.

— Это вам сказал мой отец? Что я бросил его в беде?

— Вы наверняка знаете, что здесь любят посудачить о вашей семье. — Тарин не собиралась останавливаться на достигнутом. — О том, как Патрик О'Мелли нуждался в помощи единственного сына. Как он надеялся, что вы станете ветеринаром и вернетесь на молочную ферму. А вы вместо этого бросили институт и устроились в химическую компанию изучать проектирование.

— Химическую технологию и оборудование, — поправил мужчина. — Кроме того, я не бросал институт. Я дипломированный ветеринар. Правда, с очень небольшой практикой. Время от времени мне приходилось подрабатывать в этом качестве.

Тарин пожала плечами и упрямо продолжала:

— Вы колесили по Австралии, продавали какие-то средства для борьбы с вредителями, а наш отец вынужден был нанять работника. Вы разбили ему сердце. Так все говорят, — добавила она ради справедливости.

Мужчина нахмурился. Тарин вовсе не желала сплетничать, он сам виноват. Младший О'Мелли несправедливо оскорбил ее и всю семью Конвей. Тарин всего лишь ответила ударом на удар.

— Возможно, отцу пришлось нелегко, — согласился О'Мелли севшим голосом. — Когда моя мать умерла, он был буквально убит горем. Но, несмотря на тяжелые времена, он во всем поддерживал меня. Не доверяйте слухам.

— Тогда не доверяйте и вы, — смягчилась Тарин. — Очевидно, вы составили превратное мнение о нашей семье, не потрудившись даже познакомиться с нами.

— Сомневаюсь, что стал бы утруждать себя подобным знакомством. Я кое-что слышал о Конвеях пару дней назад, когда вернулся домой.

— Неужели? — Тарин вдруг стало больно. Вокруг Конвеев всегда витали завистливые сплетни. Но в его голосе слышалось глубокое презрение! Она наклонила голову, скрывая обиду. — И что же вам рассказали?

— Давайте пойдем в сад, а по пути я вас немного просвещу. Там мы наверняка найдем наших норовистых скакунов.

Слова мужчины задели Тарин. Она разозлилась на себя, что он первым вспомнил о лошадях.

Что это с ней? Обычно Тарин сохраняла хладнокровие в любой ситуации. Но рядом с младшим О'Мелли она чувствовала себя рыбой, вытащенной из воды.

Тарин не испытывала сильного желания просветиться, поэтому она обогнала спутника и быстро пошла вперед. Однако все равно ощущала его близость и слышала скрип хвои под его тяжелыми ботинками.

— Итак, продолжаю, — медленно говорил О'Мелли. — Хью Конвей, член Учредительного собрания, глава крупной маклерской фирмы, купил тысячи акров земли, прекрасный особняк времен Федерации и старый английский сад ради каприза единственной дочери.

В голосе его послышался сарказм. Тарин не спорила. Отец действительно купил Фернли в основном для нее.

— Вам, вероятно, захотелось иметь побольше места для ваших лошадок, — звучал ленивый голос за спиной Тарин. — Вам не хватало простора для скачек в прежнем поместье около Мельбурна. Гордость Хью Конвея — породистый рогатый скот заполонил все доступное пространство, так что вам пришлось искать другую землю.

Тарин оставила его слова без комментариев, и мужчина уже вяло добавил:

— Ни вы, ни ваши родители не живете здесь постоянно, поэтому я осмелился сделать кое-какие выводы. Вы порхаете между Фернли и роскошным домом в столице, чередуете прогулки по пляжу в Портленде с поездками в Париж, Лондон и Нью-Йорк. Главное ваше занятие — посещение международных выставок лошадей. — Он делал паузы, растягивал слова и насмешливо улыбался. — Уверен, вы красиво смотритесь в седле, мисс Конвей.

— Я думала, только женщины упиваются сплетнями, — с досадой бросила Тарин. — Вы возвратились домой только два дня назад и думаете, что имеете право судить о нас! Вы сказали мне больше, чем я хотела бы знать, мистер О'Мелли. Ваше раздражение действует крайне отталкивающе.

— У меня есть серьезные основания для недовольства.

— В смысле? — Она замедлила шаги.

— Оставим это. Скажите, пожалуйста, а ваши мамочка и папочка тоже здесь? — вежливо спросил мужчина.

Она напряглась, но ответила ровным голосом:

— Мои родители вернутся в пятницу.

— Значит, сегодня вы — хозяйка поместья. Настоящая хозяйка.

— Что вы имеете в виду? — Она широко распахнула глаза.

— Я уверен, вы знаете, что Фернли — один из лучших старых особняков Австралии.

— Может, раньше этот огромный дом и выглядел прекрасно. — Девушка обернулась к нему. — Но мы купили его в ужасном состоянии. — Она раздраженно подняла брови. — Мы делаем ремонт и постепенно восстанавливаем Фернли. Конечно, облупленная краска, сломанная мебель и ржавая, протекающая крыша — это сейчас не самое главное. Существует множество более срочных дел. Например, починить заборы, очистить двор от зарослей ежевики, обустроить загон, найти ровное место для манежа и…

— И купить поместье старого Хендерсона, Долину Платанов, чтобы добавить ее к своим владениям, невзирая на то, что поместье Хендерсона находится на нашей стороне реки. — В его бархатистом голосе снова послышалось презрение.

— Вы хотите сказать, что ваше семейство тоже хотело купить участок Хендерсона? — вздрогнула Тарин.

— Совершенно верно. Долина Платанов раньше принадлежала нам. Когда я был мальчиком, случилась страшная засуха, которая закончилась огромным пожаром. Это чуть не разорило нас, и отец продал часть земель. Много лет он мечтал выкупить их обратно. И вот когда наконец появился реальный шанс, является Хью Конвей, называет цену повыше, и мы, естественно, терпим неудачу.

— Так вот почему вы ненавидите нас, — вздохнула Тарин. Она остановилась и повернулась к нему. В лесу стало темно, как ночью. Твердое, словно высеченное из гранита, лицо мужчины выглядело настолько пугающе, что сердце Тарин затрепетало в приступе паники. Если он ненавидит ее так сильно… — Мы только хотели помочь Чарли Хендерсону. Старик влез в ужасные долги, он нездоров, нуждается в нормальных условиях и медицинском уходе. Теперь до конца своих дней он будет жить в удобном доме, под присмотром лучших врачей.