Спросите, а при чем здесь я, и почему епитимья наложена не только на всех троих (нет, четверых, ребенок тоже подпал), но и на меня? Да и вообще, какое мое собачье дело, кто с кем спит?

Все так, да не так. Наш патер потребовал, чтобы я, как владетель этих мест, принял какое-то решение — либо приказал Аспринусу выгнать новую семью, либо заставил его самого уйти. Пришлось вызвать к себе всех троих, задать не очень простой вопрос — а устраивает ли их такое положение вещей? Мужики запожимали плечами, запереглядывались заулыбались. А Эвельтина слегка покраснела, хотя по морде видно, что довольна. И что мне делать? Говорить, что так поступать нехорошо, так они и сами знают. Устраивает такая жизнь, так пусть они так и живут. Посему, я отпустил всех с миром, порешив, что все как — нибудь само собой «рассосется». А патеру я объяснил, что в конце — концов, либо Аспринус убьет Упенекса из ревности, либо Упенекс Аспринуса, либо мужики убьют бывшую и нынешнюю жену. Кажется, я все понятливо объяснил, но патер обиделся. Епитимья. Злющая Кэйтрин, успевшая заказать свадебное платье.

Разумеется, святой отец, объявив о наказании, позже примчался с извинениями — мол, понимаете ли, господин граф, так надо. Тем более, что и у вас с фрейлейн Кэйтрин не все гладко, с точки зрения церкви. А вот весной, вокруг храма ограду новую ставить, стены красить, он епитимью отменит. Разумеется, за благотворительный взнос. Жук он, наш патер, но что делать? Своей земли у церкви нет, по части доброхотных подаяний прихожане скуповаты, а от герцога поступлений никаких. Вся надежда на ктиторов, вроде меня. А коли ктиторов обижать по пустякам, вроде незаконного сожительства с незамужней девицей древнего рода, получится совсем ерунда. Вон, у простых пейзан бывают дела похлеще.

А если уж совсем откровенно, то я даже и обрадовался отсрочке. За сорок с лишним лет (а если приплюсовать и то время, что прошло в Швабсонии, так и больше), я ни разу не был женат и, потому, было страшновато. Одно дело жить с женщиной, совсем другое понимать, что тебе эта женщина достанется на всю жизнь.

В моих владениях женщин меньше, чем мужчин. Понятное дело, что есть причины — воюют в Силингии поменьше, чем в Швабсонии, про голод или чуму никто слыхом не слыхивал. Но есть и другое. В моих владениях, в основном, проживают пейзане. У них с женихами и невестами проблем нет, потому что помолвки тут ранние, и будущие муж и жена знают друг дружку едва ли не со младенчества. Но есть категория населения, о которой я раньше не то что не знал, но не обращал внимания — ремесленники, слуги, которым не нашлось места ни в Уркварте, ни в других городах, а они прибились в Аппельгарден, построили себе дома и стали жить да поживать, не заплатив владельцу имения ни пфеннига. Сам бы я счел это в порядке вещей — они же не арендаторы, чего платить? но теперь хозяйственными делами занимается Кэйтрин, а коли Аппельгарден опять станет ее собственностью, то моя будущая супруга принялась закручивать гайки. С баронессой фон Выксберг не забалуешь! Платят, как миленькие, но ни один из ремесленников или торговцев не уехал. Плата за проживание во владениях графа, определенная Кэйтрин, все равно меньше, нежели налоги в городскую казну. Так что в моем поместье появилось небольшое селение, которое, глядишь, лет через сто превратится в город, станет конкурентом Урштадта, а еще через двести, оба городка сольются.

Но когда это будет неизвестно, а пока приходится разбираться с гендерными проблемами и перекосом в сторону мужчин. Не так, чтобы это сильно бросалось в глаза (примета, плохая, если парней много) но, если собрался жениться вдовец на вдове, жди беды. Потенциальные женихи, засидевшиеся в этом качестве до тридцати, а то и до сорока лет, могут счастливому вдовцу и морду набить, и какую-нибудь пакость сделать — мол, он-то уже был женат, а мы? И неважно, сколько вдовушке лет — двадцать пять или пятьдесят пять. Вон, недавно пришлось разбирать жалобу на вдовцов, желающих сочетаться законным браком. Холостой сосед, сельский ремесленник, отчего — то решил, что ежели у невесты, сорока пяти лет, имеется двадцать четыре зуба, а у ее жениха, вдовца шестидесяти лет, зубов осталось только четырнадцать, то жениться они не в праве. Мол, на двоих полагается иметь хотя бы пятьдесят зубов. А вот у него (у соседа) зубов целых тридцать, и лет ему тоже тридцать, поэтому он должен жениться на соседке. Причем здесь зубы, я так и не понял, но у соседки справное хозяйство, оставленное покойным мужем, а у молодого ремесленника до сих пор ни кола, и ни двора.

Можно бы, на всякий случай выбить молодому холостяку все зубы, чтобы не хвастался — у меня самого с зубами не все хорошо, штук трех не хватает, но при моей — то жизни, это шикарно! Сказать, что ни в одном законе про наличие или отсутствие зубов у жениха с невестой ничего не сказано? Нет, так не пойдет. Посему, я приказал вдовцу отвести парня в трактир, напоить его там, как следует, и он сам отозвал свою жалобу. Позже, когда проспался, локти себе кусал, но поздно. По обычаям Силингии два раза жаловаться нельзя.

Со свадьбами — и смех, и грех. Вдова ювелира обвинила в краже бывшего подмастерья — мол, после смерти мужа утащил с собой кое — какие инструменты. Парень не отпирался. Да, взял. Но это не кража, а покойный хозяин ему инструменты сам подарил, наказав трудиться, и не позорить его мастерскую. Кража — дело серьезное. Вешать за это не принято, но отправить в изгнание — запросто. Стал разбираться и выяснил, что вдова ювелира готова закрыть глаза на пропавшие инструменты, ежели парень на ней женится. Так что — был факт кражи, или нет? Может, подмастерье обещал жениться на вдове? Разобрались. Да, жениться обещал, но не крал. Оговор. Посему, приказал парню жениться на вдове, раз обещал, а заодно выпороть обоих. Его, чтобы не разбрасывался обещаниями, и не врал, а ее, чтобы напраслину не возводила.

Арендаторы, вроде и не крепостные крестьяне, не сервы и не вилланы, могли бы и сами разобраться, так нет, рассудите. И муторно, вроде бы, но все равно, не так скучно. Как-никак граф, обладающий правами судьи. И что там еще, надо жалованную грамоту посмотреть.

А что, я до сих не сказал? Я же теперь снова граф, потому что Его Высочество Дометрий Николаз герцог фон Силинг за спасение сына выписал жалованную грамоту, из которой следовало, что имение Аппельгарден отныне именуется графством Йорген, а я, стало быть, теперь граф Юджин Артакс фон Йорген. В отличие от прочих моих работодателей, Силинг поступил не то хитрее, не то мудрее. Герцог не стал задавать вопросы — нужен мне титул, или нет, а просто прислал грамоту, имеющую соответствующую подпись и большую печать, вот и все. Так что, отказывайся, не отказывайся, а я имею дело со свершившимся фактом. Йорген звучит вполне себе симпатично, мне нравится. Зато — теперь не будет вопросов у знати, откуда, дескать, взялся какой — то выскочка. А так, присвоил герцог титул дальнему родственнику, чтобы древняя фамилия не пропала, ничего странного или страшного.

Так что, пребываю я совершеннейшем удовольствии и в сытости. А так, что еще можно сказать? Разве что, в последнее время стал замечать, что оружейники Урштадта не так хороши, как мне изначально казалось. Спрашивается, почему они экономят на материалах? Кажется, солидная мастерская, куда я отдал свои заслуженные доспехи, прошедшие со мной десятки сражений, висевшие на стене в доме вдовы Лайнс, а потом пять дет ржавевшие в шкафу бургомистра. И всего-то надо было почистить панцирь от позолоты и ржавчины, да поменять ремни. С первым они справились блестяще, а вот второе. Ну, какого тоффеля взяли плохую кожу, дающую усадку? Вон, недавно решил надеть панцирь, застегнул, и почувствовал, что тесновато, а зазор между телом и ремнем уже гораздо меньше, чем палец. И кольчуга, что я прикупил, тоже стала усаживаться. Не иначе, решили еще и на железе сэкономить, взяли какое-то непрочное, что съеживается от времени. Камзол, кстати, тоже начал «садится», а ведь пошит и всего-то пару месяцев назад. Нет, что-то надо с ремесленниками делать. Может, попросить разрешения у герцога, и всех выпороть?