– Может, и будем, – пожала плечами Наташа. – Смотря, какую роль мне предложат, и какие условия поставит этот ваш оригинал.

Об условиях они должны были узнать с интервалом всего в один час. И Сергей, и Наташа были приглашены прийти по указанному адресу. Они вместе забрали в банке деньги, потом Сергей доехал до дома, где была назначена встреча с «оригиналом». Наташа попросила его особенно не задерживаться и сказала, что останется в машине читать журнальчик.

* * *

Дверь Сергею открыл пожилой мужчина лет под семьдесят, опирающийся на изящную трость, одетый в достающий до пола махровый халат темно-синего цвета и тапочки. Абсолютно седые волосы, такие же седые круто изогнутые брови, заинтересованно-оценивающий взгляд голубых глаз, ямочка на подбородке. В былые годы он наверняка нравился женщинам.

– Здравствуйте, господин Фролов. Меня зовут Максим Николаевич. Пройдемте сразу в основную комнату, – старик сделал приглашающий жест рукой, в которой держал пульт дистанционного управления, пропуская каскадера вперед.

Изначально Сергей подумал, что пришел в типичную хрущевскую двушку. Но оказалось, что после большой проходной комнаты, в комнатке-спальне имеется еще одна дверь, ведущая в еще одну комнату. У окна – рабочий стол с компьютером и монитором, музыкальным центром, вертящимся креслом; стеллажи вдоль стен поднимались от пола до самого потолка и были заставлены дисками и видеокассетами, на корешках которых были только цифры; у стены напротив окна установлена деревянная физкультурная лестница, рядом – гимнастический снаряд «конь», кровать. И была еще одна дверь, которую Максим Николаевич открыл для гостя.

Эта комната оказалась сравнительно большой, и, наверное, не меньше половины ее было занавешено светло-голубыми шторами. На специальных металлических конструкциях были укреплены три видеокамеры, под каждой – сидения на высокой ножках, какие бывают у стоек в барах. На полу – чуть пружинящий палас. В углу на специальном столике стоял телевизор с огромным экраном, рядом – видеомагнитофон, к которому тянулись провода от видеокамер. На стенах не осталось свободного места от наклеенных цветных фото – в основном на них красовались девушки, лица некоторых показались Сергею знакомыми.

Максим Николаевич предложил гостю сесть в кожаное кресло и сел сам в такое же, между ними оказался лишь журнальный столик.

«Никаких бумаг и документов, – отметил про себя каскадер. – Видимо, пока это только предварительная беседа. Контракт будет заключаться в другом месте. Но кто же такой, этот старикан?»

– Кажется, кроме жетона, на вас больше нет никаких цепочек и других побрякушек? – Максим Николаевич кивнул на армейский жетон, висевший на шелковом шнурке на шее Сергея.

– На моей памяти так много порванных цепей и разбитых часов, что я давно от них отказался. Ну а жетон – профессиональная необходимость.

– Это хорошо, – кивнул Максим Николаевич.

– Вы пригласили меня…

– Чтобы вы поучаствовали в одном очень необычном мероприятии, – продолжил старик.

– И моя роль?

– Во многом будет зависеть от вас. Господин Фролов, пожалуйста, дайте мне немного времени для объяснений. Потом я кое-что вам покажу, а дальше, если все пройдет нормально, предоставлю возможность самому выбирать свою роль. Вы сможете стать и королем, и знатным дворянином, и простым мушкетером, а, возможно, останетесь чернью. Хотя, судя по вашим способностям, я имею в виду непревзойденные каскадерские качества, в мире за стеной вы окажетесь далеко не последним человеком.

– В мире за стеной? – переспросил Сергей. – Это название будущего фильма?

– Это название существующего мира. Впрочем, надеюсь, у вас будет возможность самому приду… провозгласить новое его название.

– Так это фильм о…

– О людях. Людях, живущих на ограниченной территории, откуда нет или почти нет выхода.

– В тюрьме?

– Ну, почему же в тюрьме? – поднял брови Максим Николаевич. – И что такое тюрьма? Планету Земля для землян, тоже, в какой-то степени, можно назвать тюрьмой. Сейчас я вам кое-что покажу и расскажу. И еще раз прошу отнестись к моим словам очень серьезно. В дальнейшем вы можете пожалеть о своей невнимательности.

Максим Николаевич отложил трость, потянулся к тумбочке, взял еще один пульт и направил его на телевизор…

На засветившемся экране происходило сражение. Звук, правда, отсутствовал. Вид был словно с вершины дерева, под углом градусов в сорок пять. Сергей не любил, когда снимают именно с такого ракурса. Ему больше нравилось, когда камера находилась на уровне сражающихся, как бы между ними.

Зато сейчас было видно все поле боя. Сражались человек двадцать, из них шестеро или семеро – на лошадях. В отличие от пеших, они были в разноцветных плащах, причем, головные уборы у всех отсутствовали. Оружием служили шпаги, кое у кого были арбалеты.

Сражение выглядело очень естественно, возможно потому, что было скупым на поражения. Противники больше старались увернуться от удара, отскочить в сторону или отбежать, но никак не безрассудно бросаться на клинки. Пешим удавалось подныривать под лошадей. При этом никто и не думал нанести удар животному, что, к примеру, не раз происходило по сценарию последнего фильма с участием Сергея Фролова.

Его так поглотило зрелище, что Максима Николаевича он слушал вполуха. А тот говорил спокойно, без эмоций:

– Такие вот бои в мире за стеной происходят часто… Погибают, как правило, новички или, как их называют местные жители, – пришлые. Ну а побеждают, конечно же, дворяне…

Тем временем на поле боя оставалось все меньше людей, державшихся на ногах. В этом особенно постарались два всадника в одинаковых блекло-зеленых плащах, удачно разившие и пеших, и конных. Наконец, один их них схватился за плечо, в которое угодила стрела, и стал заваливаться с лошади…

– … и лучшие из них как раз те, кто родился именно в мире за стеной… В мире, который существует уже тридцать девять лет, и которого ждет гибель… Если только на смену мне не придет кто-то другой…

Второго обладателя блекло-зеленого плаща атаковали сразу два всадника. Тут же голова одного из них оказалась наполовину разрубленной, и он свалился на землю. Но второй атаковавший нанес противнику удар шпагой в область бедра. Тот выронил оружие, не мешкая, развернул лошадь и помчался прочь, не забыв, однако, подхватить под уздцы лошадь раненого в плечо товарища, который все еще держался в седле. Они поскакали по дороге, удаляясь все дальше, и камера тоже стала, как бы отъезжать, благодаря чему, становилась видна все большая часть ландшафта…

– …Когда меня не станет, а дело к этому уже близится, – монотонно говорил Максим Николаевич, – мир за стеной ждет неизвестно что. А мне очень не хочется, чтобы люди погибли по независящим от них причинам. Ведь это мой мир, там мои люди, там мои…

– Что? – Сергей наконец-то оторвался от экрана и непонимающе посмотрел на старика.