Методом сложения, так сказать.

Пусть нашей фирмы и меня лично там, на Октябрьском, и не было.

Так получилось, бывает.

Не позвали.

Только Мажор поехал с друзьями, по старой памяти.

Пусть те, кто там стояли, ни разу не показали спин, а просто достойно и тупо легли, наглухо вбитые собравшими все наличные силы конями в холодный и грязный весенний асфальт, пусть авторитет того же «Юнион» те события только укрепили, но…

Какая разница.

Что было – то было.

Не воротишь и не сотрешь.

Вот именно.

…И эту репутацию, в случае сегодняшнего успеха, мы можем прилично поправить. Хотя бы в той части, что касается конкретно нашей бригады.

А можем и просрать – окончательно и бесповоротно.

Потому как если просирается тщательно продуманная и реально спланированная акция, – это уже смешно, господа.

А в нашем деле смех, случается, – и убивает.

Одни «юны», какими бы реально крутыми они в последнее время не стали, за весь движ отдуваться один черт не смогут.

Да и неправильно это для нас для всех, вылезать на их репутации, я почему-то так думаю.

Они – наши братья, мы ими, в общем-то, где-то даже гордимся, где-то завидуем, но у них – свой путь.

А у нас – свой.

Собственный.

И неслучайно никто из основных бригад до осени ничего такого особо массового не мутил.

Сегодня, если все будет в порядке, – первая репетиция перед, блин, основными выступлениями нашего скромного шапито.

Получится – начнем расклеивать афиши о долгожданных гастролях.

Какое уж тут на хрен пиво…

…Мажор, как всегда, появился неожиданно, будто из ниоткуда.

Только что – и намека никакого не было…

И – вот.

Серая, под цвет стылых городских улиц, неприметная ветровка с капюшоном, длинный козырек темной бейсболки, из-под которого, как ни старайся, не разглядишь лица в плотном вечернем сумраке, синие джинсы, классические белые кроссовки.

Захочешь – не запомнишь.

Будто сам дух холодных и дождливых вечерних московских улиц пожаловал, чтобы через какое-то время вновь раствориться в злобном осеннем дожде, исчезнуть в кривых переулках и проходных дворах, слиться с освещаемой вспышками рекламных огней усталой толпой проспектов и площадей.

А что?

Гарри – коренной москвич, хрен его знает в каком поколении.

Здесь его дом, и он сам часть этого дома, что, по-моему, вполне справедливо и вполне естественно.

Странно бы было, как раз если бы наоборот…

…Коротко кивнул парням, пожал руку мне, Жеке и вернувшемуся с разборок Никитосу.

Похлопал по плечу кого-то из нервничающих молодых, после чего поманил нас троих кивком в сторону.

Подальше от любопытных ушей рядового мяса.

У меня привычно заныла спина.

Понятно.

Организм – он штука тонкая, все сам по себе чувствует.

Значит, сегодня будет жарко…

Что ж…

Мы все знаем, на что идем.

Взрослые уже мальчики.

Мажор, видимо, тоже заметил изменения в моем настроении, поэтому и поморщился.

– Колбасит? – спрашивает.

Вздыхаю, жму плечами в ответ, закуриваю, чтобы подуспокоиться.

– Ну и что, что колбасит? – выдыхаю теплый ароматный дым в зябкую осеннюю морось. – Меня всегда в таких темах колбасит. Вначале. Пока не началось. И что, хоть раз побежал?

Гарри хмыкает.

– Да вроде не замечалось. Иначе б тебя здесь не было…

– Вот и я, – затягиваюсь, – о том же. Давай лучше к делу…

Гарри кивает.

То ли моим словам, то ли каким-то своим мыслям.

Я его в последнее время вроде как научился просчитывать.

Но – не всегда.

И не до конца.

Когда научусь просчитывать всегда и до конца, – займу его место во главе группировки, и мы оба это прекрасно понимаем.

И оба хотим, чтобы это случилось как можно позднее…

Потому как Мажор – он и есть Мажор, он не просто «топ», он – уже почти что легенда. Молодые, из «дубля» и из «подосновы», по крайней мере на него смотрят почти что как на полубога.

Мне до такой репутации пока, как, простите, до Пекина раком.

А фирме не нужен лидер, в авторитете которого среди друзей и врагов она не уверена до конца.

Аксиома, казалось бы.

Но, увы, – не все понимают.

Никитос вот – понимает.

А Жека пока – нет.

Я иногда даже задумываюсь, не слишком ли я его рано наверх подтянул?

Боец-то он реальный и организатор отличный.

Да и вообще парень надежный, я лично с ним – хоть куда двину: хоть в бордель, хоть в разведку.

Но уж больно амбициозный, причем не всегда по делу. Будто я не знаю, какие темы он со своей жданью по углам по-тихому перетирает.

Знаю.

И Мажор знает, разумеется.

Не дурак.

Но ничего не предпринимает, даже со мной на эту тему не заговаривает…

Молчит, наблюдает.

В общем, – как всегда…

То ли верит мне лично и смотрит, как я мною же созданную проблему сам же и решу.

То ли момент выжидает, чтобы мозги вправить как следует.

Причем – обоим.

Ему за болтовню, мне – за то, что не пресек разговорчики эти дурацкие.

А я бы и пресек, да знаю, что пока что не получится.

Авторитета, увы, недостаточно, чтобы разговоры о том, что мне уже давно пора бригаду вместо Мажора возглавить, пресекать.

А значит – и возглавлять ее рано.

Такая вот нехитрая арифметика…

Ну да ладно.

Это все – потом.

Сегодня у нас немного другие заботы ожидаются…

– Ладно, – хмыкает Гарри, – теперь можно и по делам потрещать маленько. Скауты уже давно на месте, наблюдают. А вот из мусарни на вечерине пока что исключительно толстожопые интернетчики на бело-голубых шарфиках. Ни фига не добыча. Так что, будем ждать?

Я киваю.

– У меня, – говорю, – от моих парней та же инфа идет. Я, ты уж извини, наших бригадных орлов решил продублировать слегонца. На всякий случай. А до тебя не дозвонился, пришлось самостоятельно решать. Так что там ща еще и Дрон с Аркашей пасутся, у них вроде как щщи не особо пропаленные, да и видок цивильный достаточно. Ты, надеюсь, не против?