не легкодоступная киска. Это было несколько месяцев назад, в результате чего мысль об ещё одном забывчивом трахе, ещё одной бесчувственной встрече заставляет мой желудок сжиматься. Гнилой алкоголь, циркулирующий в нём, тоже не помогает.

По дороге в свою комнату я лезу в коробку и достаю ещё одну бутылку «Абсолюта»; от него мне станет легче. Или не станет. Мне уже всё равно. Сегодня утром, перед тем как я покинул дом Смита, Мелли пришла проведать меня и застала в тот момент, когда я размышлял. Пока думал о том, что, чёрт возьми, собираюсь делать со своей жизнью. С ней случилось ужасное дерьмо, и, чтобы помочь ей, я сразу же превратился в человека, которым на самом деле являюсь. Я лишь хотел бы быть им всё время.

Было легко заявить ей о том, что я алкоголик, чтобы избавиться от неё. Смит и Мелли многого обо мне не знают, поэтому я держусь за этот фасад. Смит думает, что, когда исчезаю, я ухожу в запой, и, хотя порой это правда, чаще всего это не так.

Я действительно пытаюсь бороться с этим. Вчера пытался бороться с этим. Хоть и знаю, что сильнее, иногда чертовски легче быть слабым. И сейчас я не только слаб, я ещё и трус. В прошлом я ходил на пару собраний анонимных алкоголиков, но никогда не был особенно хорош в групповой обстановке, поэтому в итоге откланялся. Кроме того, я просто не общался ни с кем из людей там. Я не зависим от алкоголя; мне просто нравится, что он заставляет меня забывать, или, по крайней мере, раньше так было.

К тому времени, когда переступаю порог места, где проведу следующие пару дней или около того, я уже выпил залпом около четверти водки. Мне больше не нужен преследователь. Конечно, моё тело испытывает физиологический эффект от этого, но мысленно мог бы с таким же успехом пить воду. Воспоминания, её голос — они плывут сквозь алкоголь и в конечном итоге затягивают меня ещё глубже. Достаточно, чтобы я задыхался и обжигал лёгкие, но не настолько, чтобы полностью утопить меня.

Бросаю своё барахло на пол, а затем плюхаюсь на кровать. Со вздохом закрываю глаза, зная, что увижу только её. Я всегда вижу её. Софию. Единственного, бл*ть, человека в мире, который на самом деле любил меня после того, как узнал всю правду. Того, кто доверил мне заботиться о себе. Девушку, которая, как мне бы хотелось, забрала меня с собой. Женщину, которую я уничтожил.

Но до того, как погубил её, я любил Софию. Я всегда, бл*ть, буду любить её. Она была светом, сиявшим сквозь мою тьму. С самого первого момента, когда увидел её в четырнадцатилетнем возрасте, я знал, что в ней что-то есть.

— Что ты здесь делаешь?

Две пары одинаковых глаз смотрят на меня, когда я медленно иду к столу для пикника. Мальчик и девочка. На вид они того же возраста, что и я.

Мне нужно было сбежать, я бродил по окрестностям, но не ожидал найти парк, скрытый в лесистой местности. Хотелось побыть наедине с собой, потому что сейчас я правда не в настроении общаться с людьми. Только что вернулся с одного из дурацких сеансов терапии, на которые меня заставляет ходить бабушка.

Мне не нужно слушать, как какой-то психиатр говорит мне, что это не моя вина, когда я знаю, что это так. Его там не было. Он этого не видел. Он не всё слышал. Это была моя вина. Я облажался.

— Я живу с бабушкой и дедушкой дальше по улице. Переехал пару месяцев назад.

— Ну и что? — спрашивает мальчик.

— Не будь идиотом, Смит. — Девочка толкает его локтём и встаёт. — Я София.

— Эрик.

— Откуда ты приехал?

— Из Калифорнии.

— Почему ты здесь? — спрашивает Смит.

Нет смысла лгать. Это не значит, что весь мир не знает. Открываю рот, чтобы сказать им, но тут София улыбается мне. Она действительно хорошенькая… милая, нежная. И я вдруг не хочу, чтобы она знала правду. Не хочу, чтобы она знала, какой я тупой.

— Мои родители умерли.

Вот. Не ложь, но и не совсем правда. В городе Плезант-Вэлли, где живут мои бабушка и дедушка, вырос мой отец, так что многие люди слышали эту новость, хотя мы не жили здесь, когда это случилось.

— Сожалею, — говорит она, подходя ко мне.

— Извини, приятель, — говорит Смит.

Когда она подходит ближе, я отступаю, но она не останавливается, пока не оказывается прямо передо мной. Вдыхаю её аромат и решаю, что она пахнет вишней. Когда она обнимает меня, я замираю. Никто не прикасался ко мне с тех пор, как это случилось. Не ожидаю, что это так меня утешит. Мне хочется обнять её в ответ, но я держу руки по бокам.

Наконец она отстраняется и улыбается. Чёрт. Вблизи она ещё красивее; глаза у неё светло-карие, но волосы на несколько тонов темнее. У неё несколько веснушек на переносице, но это ничто по сравнению с тем, сколько их у меня. Но её улыбка. Вау.

Её пальцы переплетаются с моими, и она тянет меня вниз по грязной дорожке, пока мы не оказываемся рядом с её братом. Он смотрит на наши руки, затем бросает сердитый взгляд на меня. Вытаскиваю свою руку из её и делаю шаг в сторону. Он может быть того же размера, что и я, но я укладывал на лопатки парней больше его одной рукой. Последнее, что мне сейчас нужно, — это связываться с чрезмерно заботливым братом. Хотя вымещать на нём своё разочарование было бы забавно.

— Теперь, когда ты здесь, ты можешь потусоваться с нами. В этом районе живёт не так уж много детей нашего возраста, поэтому мы рады, что есть кто-то ещё. Не так ли, Смит? — она пинает его ботинок.

— Ага, — он поворачивается ко мне спиной и надевает наушники. — Мы не можем быть счастливее.

Позволяю воспоминаниям взять верх, потому что нет смысла сопротивляться им. Я оставил попытки бороться с ними, потому что, когда пытаюсь оттолкнуть их дальше, они всегда возвращаются намного сильнее. Наш первый поцелуй, наше первое занятие любовью, первый раз, когда я пробрался в её комнату и уснул с ней в её постели. Они заставляют меня улыбаться. Они напоминают мне о том, что у меня было, и являются единственными