Дрейк забрал удостоверение, затем принял от андроида табельное оружие и только тогда выдернул шунт, напоследок передав в систему офицера недвусмысленное целеуказание:

Преступники во второй машине. Останови их.

«Ягуар» с пробуксовкой рванулся вперёд, в образовавшийся зазор между плитами, едва не ободрав краску о бетонные заграждения.

Офицер пошатнулся.

Вместо того чтобы опустить заграждение, он сделал несколько шагов, остановившись на разделительной полосе, и требовательно поднял руку, пытаясь этим жестом призвать к порядку не снизивший скорости флайкар.

Удар смял его, отшвырнул в сторону, туловище переломилось, рука, пытавшаяся ухватиться за какую-либо опору, лишь чиркнула пальцами о бетонное покрытие дороги, содрав пеноплоть; из-под оголившихся сервоприводов брызнули искры, человекоподобную машину по инерции проволокло ещё с десяток метров и оставило лежать в нелепой позе у основания закругляющихся кверху, облицованных слоем пенорезины отбойников…

События развивались стремительно.

Две машины углублялись в запретную зону, по обе стороны автострады монотонно шумел лес, накрапывал мелкий дождь, отчего за «Ягуаром» вихрился туманный след водяной пыли…

Дрейк понимал — ему не уйти.

Город уже исчез вдали, его заслонили туманные испарения, исходившие от тёплой и влажной земли.

Флайкар приближался стремительно и неумолимо, словно злой рок следовал по пятам Дрейка, изгоняя всякую надежду на спасение.

А собственно, для чего он пытался бежать? Чтобы снова стать изгоем, блуждать в наступивших сумерках собственного сознания, понимая, что был лишь одним из актёров драмы, а не её режиссёром, как то думалось поначалу.

Некоторые откровения, к сожалению, приходят слишком поздно.

Зрителей не устраивал счастливый финал, жестокий спектакль для избранных, под названием «жизнь», должен продолжаться… а он…

Энтони горько усмехнулся.

Он даже толком не научился владеть своей мимикой.

Желая лучшей жизни для людей, пытаясь загладить невольные ошибки прошлого, Дрейк не смог вовремя понять главного, и вот наступил закономерный итог — его убирали со сцены, не дав ни единого шанса на вмешательство в работу отлаженной системы…

Был ли смысл сопротивляться неизбежности?

Энтони боролся, сколько себя помнил. Почему сейчас он должен опустить руки? Потому что вновь остался один, познал смысловое значение понятия «предательство»?

…Впереди показалась знакомая дорожная развязка.

Он был вынужден снизить скорость, чтобы вписаться в крутой поворот, ведущий к съезду на просёлочную дорогу, уходящую в глухой лес.

Только бы проскочить. Там они его не возьмут.

Странное чувство — надежда. Оно то угасает, то вспыхивает вновь, с неистовой силой подчиняя все остальные чувства.

На повороте машину всё же занесло, «Ягуар» ударился бортом об отбойник, на секунду застыл, потеряв скорость, и в этот миг флайкар преследователей вылетел на дорожную развязку, виртуозно развернулся, гася скорость, и из глубины салона через открывшиеся двери по машине Дрейка хлестнули тугие автоматные очереди.

Энтони опоздал на какие-то мгновенья. От удара отключились системы бортовой навигации, на панели приборов крошечный экран показывал критические повреждения подвески, но он мог… мог, но не успел увести покалеченную машину за плавный изгиб спуска.

Пули с глухим звоном прошибали металл, блеклый свет полудня, ворвавшийся сквозь десятки пробоин, тут же высветил струйки дыма, просочившегося из простреленной приборной панели, — тонкие лучики света наполнили салон, обозначая углы вхождения пуль, — зловещая красота разрушения, отпечатавшаяся в последнем проблеске сознания.

Энтони даже не пытался встать.

Он видел, как текут сизые завитки дыма, замысловато переплетаясь в тонких лучиках света, и понимал, что переживает последние мгновенья своего долгого, трудного существования.

За всё на свете приходится платить. И за совершённые ошибки, причинившие зло, и, как ни странно, за попытку делать добро.

Собственно, теперь он понимал, его уничтожили именно за добрые намерения.

Мысли начали путаться, мир терял краски.

Протяжно скрипнула деформированная дверь «Ягуара».

Чьи-то руки грубо вырвали его из кресла.

— Нейромодули, — кратко напомнил пришедший издалека голос.

В грудь упёрся ствол автомата.

— Не уничтожить. Извлечь.

Ствол переместился. Несколько точно произведённых выстрелов пробили плоть, сорвав замки грудного кожуха.

— Не снимается. Мешает имплантированная кожа.

— Ну, так режь! В первый раз, что ли?

Ни один из участников разыгравшейся драмы не видел, как на мизансцене событий появился невольный свидетель.

Впрочем, человек, облачённый в полную боевую экипировку, предохраняющую от воздействия опасных биологических форм не хуже специального костюма, вовсе не считал, что принимает участие в спектакле, а уж тем более не смог бы остаться зрителем.

В запретной зоне вообще редко встретишь человека, и никто никогда не забредал сюда случайно.

Зрение и сканирующие системы боевого шлема фиксировали, как четверо «блюстителей порядка» — в мыслях проскользнула злая ирония — догнали и изрешетили спортивный «Ягуар», а теперь явно глумились над мёртвым телом его водителя.

Тепловые контуры, вычерченные датчиками термальной оптики, явно соответствовали людям.

Впрочем, таких подонков людьми можно назвать лишь с большой натяжкой на биологическое строение.

В ответ промелькнувшей мысли ствол автоматического оружия, снабжённого электронно-оптическим прицелом, совершил плавное движение, и вдруг…

Четыре одиночных выстрела, произведённые с интервалом в доли секунды, слились в короткую сухую очередь.

— Проклятье!..

Невольное восклицание, приглушённое дымчатым проекционным забралом боевого шлема, отразило крайнюю степень удивления и досады, когда четверо садистов, орудовавших над мёртвым телом, лишь пошатнулись от удара пуль, пробивших их головы.

Они не являлись людьми!..

Отчего же тогда лгут сканеры?

Снайпер резко сместил прицел, но поймать уязвимое место сервомеханизма, замаскированного оболочкой из живой плоти, не успел: реакция на выстрелы со стороны мнимых людей была одинаково стремительной и грамотной: бросив своё занятие, они метнулись назад, к оставленному посреди дорожной развязки флайкару.

В тишине громко хлопнули четыре дверцы, и машина резко рванулась с места.

Произведённый вслед выстрел только высек искры из глянцевитого корпуса бронированного автомобиля.