Праздник продолжался. Кухня в этом ресторане была отличная – тут уже спасибо Пашкиной жене Ольге, она всегда ответственно подходила к выбору заведения.

Перед горячим, как обычно, гости покинули свои места за столом. Кто-то пошел танцевать, кто-то – курить, кто-то просто прогуливался и беседовал в холле.

Надежда решила освежиться. У туалета ее перехватил Павел и со словами «Надь, на два слова!» утащил в уголок, где стояла большая каменная ваза, расписанная под греческую амфору.

«Вот с какого перепуга тут используют греческие мотивы, – подумала Надежда, – если ресторан позиционируют как французский?!» Ну это так, мимоходом.

– Ну что еще? – не слишком приветливо спросила она, потому что примерно уже представляла, о чем пойдет речь. И это ей заранее не нравилось.

– Надя, будь человеком! – Павел прижал руки к сердцу. – Возьми на себя Тошку!

– Это как? – оторопела Надежда от такой наглости.

– Слушай! – Павел схватил ее за плечи и зашептал в ухо: – Он свалился как снег на голову, а у меня сейчас полный затык, просто зашиваюсь с работой! И банкет этот не ко времени совсем, но раз уж заранее заказывали и людей пригласили, то что делать… А Антона развлекать надо, все-таки родственник, хоть и седьмая вода на киселе. Неудобно, сто лет не виделись. Ольга тоже не может – с внуком по врачам бегает, его на обследование кладут на следующей неделе…

– Что-то серьезное? – встревожилась Надежда Николаевна.

– Да не точно еще… В общем, Надя, я тебя очень прошу, сходи ты с ним в театр!

– Какой еще театр?! Он меня никуда не приглашал.

– А он стесняется. Боится, что ты его куда подальше пошлешь.

– Непременно так и сделаю, – зловеще заговорила Надежда. – Павлик, ты, часом, не забыл, что я замужем? За твоим, между прочим, лучшим другом.

– Да помню я! И Сашке ни за что не прощу, что он в командировку так не вовремя умотал! Но послушай, от тебя убудет, что ли? Человек в нашем городе никого не знает, еще заблудится…

– Такси довезет, – отмахнулась Надежда Николаевна.

– Надя, ну я тебя очень прошу! – сказал Павел с отчаянием. – Мне неудобно перед ним, хорошо хоть, этот банкет подвернулся. Наши матери двоюродными сестрами были, но дружили как родные. Теперь уж обеих на этом свете нет. Но я тетю Валю помню.

– И что? Прикажешь мне теперь целую неделю твоего родственника развлекать? Сначала театр, потом обед в ресторане, потом ужин, а после что? – разозлилась Надежда. – Ты, Пашка, сводником, что ли, заделался? Вот уж не ожидала от тебя!

– Да о чем ты говоришь? – Павел замахал руками, как будто отгонял рой диких пчел. – Ну что ты такое подумала? Мы же приличные люди, к тому же возраст…

– Ага, про возраст вспомнил… – прищурилась Надежда, и Павел отвел глаза.

Мужики, конечно, всегда друг друга покрывают. Сан Саныч был человеком сдержанным, проще говоря, неболтливым, и все же кое-что о похождениях его дружка она знала. Точнее, догадывалась. Профессора Павла Петровича окружали симпатичные студентки и аспирантки, и как тут удержаться?.. Помнится, раньше и скандалы у них с женой по этому поводу бывали, и приходил он за сочувствием к лучшему другу, так что Надежда кое-что слышала. Но молчала – не ее дело.

– Надя, я даю тебе честное слово, что Антон – человек приличный! – Павел снова прижал руки к сердцу. – И не станет он за тобой приударять! Так пойдешь в театр?

– Ну ладно, – нехотя согласилась Надежда. – Но если встречу там знакомых, будешь с моим мужем сам разбираться. Я ему объяснять ничего не стану, к тебе отправлю.

Вот так и получилось, что на следующий день Надежда Николаевна отправилась в театр на Фонтанке, но, когда возле входа встретилась с братом Павла, выяснилось, что сейчас здесь проходят гастроли театра из его родного города. У Антона там работал приятель, поэтому ему непременно надо было посетить спектакль. Надежда удивилась про себя, зачем тогда ее позвали, но промолчала.

Театр назывался «У оврага». Как объяснил Антон, это потому, что новое здание театра было построено там, где когда-то пролегал большой овраг, его и сейчас не до конца засыпали, и на том месте вечно проваливается асфальт.

Спектакль был современный, из тех, которые сегодня называют полиформными – с клоунадой, акробатикой, стихами, огромным экраном за сценой, где время от времени возникали надписи и картинки. Надежде он понравился тем, что продолжался всего полтора часа без антракта. Ну и ребята-актеры – молодые и спортивные, приятно было на них смотреть.

Еще до начала спектакля к ним подбежала бойкая девица и затараторила:

– Антон Сергеич! Как мы рады, что вы смогли прийти! Мы даже не надеялись…

Тут она стрельнула глазами на Надежду, видимо, не нашла ничего интересного и снова принялась изо всех сил изображать бурную радость.

– Савелий сейчас, конечно, занят, но после спектакля он непременно… и мы все…

– Я понял, – перебил ее Антон, – после спектакля.

Когда представление закончилось, Надежда была начеку. Как только ее спутник отвлекся на беседу с режиссером, она незаметно пробралась к выходу.

– Куда же вы, Надя? – Окрик Антона настиг ее у гардероба.

– Спасибо за спектакль, но я уж пойду, – твердо сказала она, – вы тут скучать не будете.

– Да не в этом дело… – пробормотал брат Павла. – Ну что ж, не смею навязываться.

И вот теперь Надежда Николаевна Лебедева возвращалась домой далеко не в лучшем настроении. Ей было неудобно. Вспоминая последний взгляд, который бросил на нее этот самый Антон, она понимала, что он обиделся. Интересно бы знать за что? Да ясно – за то, что она ушла. Он-то хотел спектакль обсудить, с режиссером ее познакомить… Надежда знала, что обычно актеры после спектакля устраивают междусобойчик, который переходит в обычную пьянку. Нет уж, такое времяпрепровождение не для нее, она женщина приличная, замужняя, ей на таких мероприятиях делать нечего. Вот подсуропил ей Павел проблему…

Надежда свернула в проход между домами, еще немного – и ее дом появится, как вдруг в кустах сирени что-то шевельнулось. Кусты были пышные и зеленые, почти как летом, и в них, под нижними ветками, возился и шуршал кто-то маленький. Кошка?

Надежда хотела пройти мимо, но услышала жалобное поскуливание и остановилась. Так. Ясно, что не кошка. Она подошла к кустам поближе и посветила телефоном. Совсем рядом валялся пакет из супермаркета, в котором кто-то шевелился и скулил. Надежда осторожно дернула пакет и увидела собаку. Маленькую, не больше кота. Кажется, это был карликовый пудель.

– Вот так так… – протянула она. – И что же ты тут делаешь? Ты чья вообще?

Из пакета пахнуло несвежей едой, и на морде собачки были подозрительные разводы.

– Ай-ай-ай, зачем ты это ешь? – Надежда укоризненно покачала головой. – Живот заболит.