В общем, пять дней, вместо семи, так как ехали мы быстро, закончились к всеобщему нашему облегчению. Меня подвезли к дому, еще издали заметно обновленному, открыли дверцу кареты, протянули руку в стальной перчатке, после чего помогли спуститься и отчитались:

— Объект Дэя Риате довезен до места назначения в целости и сохранности. За время путешествия объект по темным подворотням не бродил, в сомнительных компаниях не пил, в драках не участвовал, картин способных вызвать негодование и повредить моральным устоям не видел.

И тут я понимаю, что:

— Так вы меня поэтому в карете заперли, когда отправились напиваться с оборотнями?

Мне невозмутимо ответили:

— Мы условия контракта выполнили в строгом соответствии с требованиями возрожденного духа смерти, — и лица такие честные.

Тогда-то я поняла, кого благодарить за самую ужасную в моей жизни поездку. И после такой дороги, мне хотелось только одного — прийти домой, посидеть с мамой и папой в тишине за обеденным столом, рассказать, что у меня случилось…

Дверь распахнулась до того, как маги, соизволившие донести мои чемоданы, подошли к дому. В следующее мгновение меня оглушило приветственными криками, и вся наша немалая родня вывалилась встречать старшую дочь, то есть меня. В дом я была унесена потоком радостных родственников, и с трудом удержала улыбку, увидев, сколько их всех понаехало. Нет, я своих родственников люблю, но… это Приграничье и в каждой семье восемь-десять детей, как результат стоит только собраться всем детям со своими детьми и супругами одного стола уже не хватает, а здесь имелась вся папина родня, и частично мамина… Наш большой дом оказался переполнен до основания! Но даже не это самое страшное:

— Дэя, умничка наша, как же я рада видеть тебя! — тетя Руи, жена старшего папиного брата, нынешняя глава всего рода, радостно направилась ко мне, раскинув очень толстые руки.

Я, конечно, родственников люблю, но вот конкретно при виде тети Руи мне хотелось просто развернуться и уехать, а можно даже уйти или убежать. Но самое мало приятное не в этом — тетя фактически оттолкнула маму, намереваясь обнять меня первая. И раньше я бы молча подчинилась, как и всегда, но… что-то изменил лорд директор во всех адептах Академии Проклятий.

— Темных вам, тетя Руи, — громко возвестила я, и ловко выставив на ее пути тетю Мили, подбежала к маме.

Мамочка, стройная, чуть усталая, но очень счастливая, крепко обняла меня, и прошептала нашу фразу:

— Ты дома.

Она всегда это говорила, просто «Ты дома» и в этом было так много всего, и радости от того, что я приехала, и тоски обо мне, и грусти, что скоро вновь уеду. Впрочем, на этот раз, мама прошептала и еще кое-что:

— Папа не согласился.

Когда она отстранилась, обнимая мое лицо такими родными ладонями, я уже начала догадываться на что не согласился папа…

Впрочем тетка настаивала на выдаче меня замуж с моих четырнадцати, а уж теперь-то.

И помяни тетушку:

— Ну раз все всех рады видеть, — сарказм явно ко мне относился, — женщины отправляются готовить столы, мужчины все прочь!

Сегодня женский день!

Продолжаю смотреть на маму, та явно подавила недовольство, и пытается улыбнуться, но не выходит. А все дело в тете… И вот раньше я бы промолчала, а сейчас даже не собиралась:

— Тетя Руи, — разворот в сторону главы рода, — по какому поводу праздник?

В нашем роду все в основном светловолосые и сероглазые, тетя в толпе родственников отличается черной с проседью копной волос, черным глазами, каким-то злым лицом и властным выражением на оном. А еще габаритами — она по ширине с дядей может соперничать, тот охотник, как и отец, так, что косая сажень в плечах.

— А у нас, Дэечка, радость, — сквозь зубы ответила тетушка, — старую деву, позор рода, замуж отдавать будем.

Шум в толпе моих родичей стих в мгновение. Да, я старая дева, и это факт. Мои младшие сестры уже замужем, у всех дети есть, а мне двадцать, брачный возраст четыре года как миновал, так что старая дева и позор рода. И можно было бы честно сказать, что я уже помолвлена и замуж собираюсь, но… одно дело сказать это маме и папе, и совсем другое дело тетя Руи, не хватало, чтобы она по всему Приграничью начала трезвонить, что является родственницей самого лорда Тьера.

Опускаю голову, встречаюсь взглядом с золотыми глазищами Счастливчика, вспоминаю, что мне сегодня желательно еще найти нашу кошку и узнать в чем секрет ее долгожительства, и успокаиваюсь.

— Да, тетя Руи, — я вскинула голову, встретилась с колючим тетиным взором, — я старая дева. Мне это нравится. И еще — замуж я не могу выйти до окончания академии, так что… придется вам смириться с тем фактом, что в роду Риате таки существует одна старая дева!

Просто тетя, искренне убеждена, что ее задача как главы рода — выдать всех девушек замуж. Лично я вообще искренне сожалею, что бабушка Дора передала ей полномочия, после смерти дедушки.

Наверное, бабушка тоже об этом жалела, да сделанного назад не воротишь, теперь все страдают. И если к дяде как к главе рода претензий не было, то тетя… Папа на маме вообще без ее благословения женился, за что был отлучен от всех семейных собраний до рождения третьего ребенка. Ну да это дело прошлое, а факт в том, что папа своих родственников любит, и мне не хотелось, чтобы у него из-за меня были неприятности.

— Все сказала? — елейным голосом вопросила тетушка.

— Да, тетя Руи, — покорно согласилась я.

— Так вот запомни, Дэюшка, — начались нравоучения, — то что ты умеешь читать, да еще и учишься где-то там, в никому не нужном учебном заведении, не отменяет того факта, что ты Риате! И пока я жива…

И тут я не сдержалась:

— Академия Проклятий, тетя! Я обучаюсь в Академии Проклятий!

И кстати — у меня есть собственное дело: контора частного сыска «ДэЮре» которую я открыла вместе со своим партнером…

— Дроу Юрао Найтесом, — пропела тетя.

Я чуть котенка не выронила.

— Дэюшка, — массив тетки подплыл ко мне, наклонился к моему уху и прошипел: — Про твои похождения в Ардаме я знаю, девочка моя.

И про то, что подавальщицей четыре года с пьяньчужками по углам зажималась. И если ты мне сейчас заартачишься, я ни тебе, ни мамке, ни сестрам твоим житья не дам — всех опозорю.

И тетушка выпрямилась, с высоты своего роста насмешливо поглядывая на меня. Я же стояла, смотрела на нее и думала — проклятие острого поноса или не менее жестокое проклятие икоты на сутки?! Одно плохо — тогда с троллями в Мертвом городе я жизни наши защищала, следовательно, и проклятие могла использовать, а если здесь произнесу, получу отчисление из академии. И даже лорд Тьер мне не поможет. И все равно спускать это дело ей с рук я не собиралась, правда и скандалить при всех не хотелось.