class="p1">А дед страдал: «Как девки отощали!»

Бабуся охала: «Ох! Как бы не упали.

На этих шпильках ноги-то свернут поди-ка».

Парад закончился под песню «Эвридика».

Все были здесь. Смотрели все одно,

А, как всегда, увидели разно.

А наш поэт, как всё воспринимал?

Мне кажется, он даже задремал.

Художник-ювелир

Художник-ювелир трудился день и ночь,

Не в силах страсть свою к искусству превозмочь.

Пора бы отдохнуть – спина закаменела,

Рука творца от напряженья онемела.

Но был недостижим искомый идеал.

Он перед взором мысленным, как свет звезды, сиял.

Когда же глаз устал и весь слезой залился,

Художник смежил взор и странным сном забылся.

Ему представился во сне огромный зал.

Во весь большой экран жук скарабей сиял,

Усыпанный ста девятью камнями,

С бездонными зелёными глазами.

На каждом камне граней нет числа.

Фантазия творца природу превзошла.

По залу хаотично двигался народ

И путал его мыслей стройный ход.

Какой контраст художник наблюдал

Между толпой и тем, что он создал.

Нет, не создал, ещё лишь создаёт.

И эта мысль набатом в сердце бьёт.

Очнулся ото сна и за работу снова

Принялся он с усердием Иова.

И так вот день за днём, почти не ест, не спит.

Над будущим шедевром трудится, корпит.

Но всё имеет и начало, и конец.

Откинулся в изнеможении творец.

Шедевр уже готов. Пора и показать.

Народу тьма пришла. Не надо было звать.

Был тайною покрыт предмет его труда,

Но ожиданье чуда нас томит всегда.

Откинут полог, видят стойку с окуляром.

Но где ж шедевр? Молва ведь шла не даром.

Тут кто-то из толпы к глазкам на миг приник.

И вдруг по залу пролетел его восторга крик:

– Творение же здесь, только мало оно!

Размером скарабей с пшеничное зерно.

Не нам судить, зачем же он творил,

Потратил столько дней и столько сил.

А жук лежит и нам почти не виден.

Удел творца так часто не завиден.

Большой талант в столь малое ушёл,

Иль в малом он великих превзошёл.

Покрыто тайною искусства волшебство.

И мастерство в нём есть, и божество.

Художник-портретист

Художник никогда не лгал,

Чей бы портрет он не писал.

Душа в портрете оживала,

А он писал людей не мало.

Руке и кисти всё подвластно.

Но тут трудился он напрасно.

И в этом не его вина –

Душа девчушки тайн полна.

Она притягивает взор,

В ней и весёлость, и задор,

И любопытство, и вопрос

В глазах, из-под копны волос.

– Ну что ты, дядя, там корпишь

И, щурясь, так смешно глядишь,

Кривишься кисло то и дело?

А мне уже здесь надоело.

Там в мяч играют во дворе,

А я сижу здесь на ковре.

– Сдаюсь! Тобою – побеждён, -

Художник молвил. – Я смешон.

Не в силах душу передать.

Беги к друзьям своим играть.

А мне поразмышлять пора

Над неудачей маляра.

Художник сник. Портрет молчит.

Смех детский за окном звенит.

Парадокс

В Коломенском, на взгорке, за кустами

Сидят художники, колдуют над холстами,

Кто мастерски, а кто и неумело,

Но все ведут себя уверенно и смело.

И то не важно, кто и что намалевал,

От зрителей все удостоились похвал.

Ценили ведь не результат творенья,

А их благое сердца устремленье.

В художниках всё видится родное,

А вот о стихотворцах слышал я иное:

– Поэтами лишь избранные были,

А остальные лучше бы уж пили,

Чем рифмоплётством, даже искренним, грешили.

Просьба

В стихах не умножай печаль.

Оставь её другим поэтам.

Лети в струящуюся даль

За счастьем, радостью и светом.

Лови предутренний туман,

Торжественность и ширь рассветов.

Вдыхай таинственный дурман

Прекрасных полевых букетов.

Ступи в журчащий ручеёк,

Почувствуй ласковость песчинок.

Смотри, как чуткий паучок

Застыл в сплетенье паутинок.

В природе ведь печали нет,

А есть гармония движенья.

Вот ей и посвяти сонет,

Вложи всю силу вдохновенья.

Поэт

Ушёл от людей он с желаньем творить,

Хотя и не сладко отшельником жить.

Бумаги три пачки есть, только пиши

Вдали от сует, в первозданной тиши.

Но тишью казалось тут всё до поры,

Пока не заели его комары.

К тому же, днём жарко и капает пот,

А ночью не спится и холод берёт.

Но, если отринуть все эти проблемы,

Какие в природе рождаются темы:

О солнце, о звёздах, о той же луне,

О том, что привидится может во сне,

О шуме берёз, шелковистости трав.

Сто раз всё описано. Критик здесь прав.

Ведь пишут совсем не о них, о себе.

Они лишь участники в нашей судьбе.

Они выявляют стиха существо.

Без них, что описано, было б мертво.

И эта природа одушевлена,

И чувствует вместе с поэтом она.

Как мир, многолика живая среда.

А нам от себя не уйти никогда.

Последний поэт

Что в этом мире есть, то всё уже воспето

В прекраснейших стихах талантливых поэтов.

По темам в Интернет стихи порассовали.

Кому понадобятся – раз, и всё достали.

Вам надо про разлуку?

Вот вам – тысяч двести:

Все разновидности разлук.

Всё – честь по чести.

Зачем в подушку слёзы лить, всю ночь терзаться,

Когда есть лёгкий путь, нам надобно признаться.

К тому же, лучше ведь никто и не напишет.

О новых чувствах вряд ли кто теперь услышит.

– Поэзия закончилась, поэтов больше нет! -

Сказал и зарыдал один подвыпивший поэт.

Мы все поэты

По жизни, мы ведь все поэты.

Осознаёт не всякий это,

И, если он не идиот,

То хоть мечта-то в нём живёт.

А коль в мозгах мечта витает,

Поэт он, пусть того не знает.

Расцвечивая жизнь мечтой,

Поэт уносится душой

В прекрасно-сказочные дали,

Забыв про руль и про педали,

Пока не стукнется о быт,

Который твёрже чем гранит.

Мечта цела и будет жить,

А быт – нещадно будет бить.

Поэт в быту всегда страдает.

Над ним всю ночь мечта летает.

Он силится её схватить

И в стих, хотя бы, воплотить.

Но тщетны