она лежала,

Изредка, могла вставать.

С дочерью своей, Дариной,

Проводила целый день.

Та ей разминала спину

И плела лежак-плетень.

Повторяла: – Мама, мама! -

И для нас она, как мать.

А раз мама, то мы прямо

Так её и стали звать.

Не стонала, не просила,

Как бы ни пришлось страдать.

Находила всё же силы,

Чтобы дочку утешать.

Скажет ласковое слово,

Приголубит, всё же мать.

И Дарина может снова

Улыбаться, напевать.

С добротой и пониманьем

Относилась к нам она.

Окружила всех вниманьем,

Не вставая с топчана.

Станет муторно и гадко,

К ней подсядешь вечерком.

Ну, не женщина – загадка,

Всё-то знает обо всём.

Вспомнит, был такой-то случай,

И рассказом увлечёт.

Хочешь, спорь, не хочешь, слушай,

Но тебя рассказ проймёт.

И ты сам ей, без утайки,

Всю-то душу изольёшь.

Вроде бы пустые байки,

А не просто всё – поймёшь.

Исподволь она подводит

К незаметной нам черте.

И от этих тем уходит,

Оставайся в правоте.

А потом и ты доходишь –

Всё-таки права она.

Сам суждение выводишь,

Будто снята пелена.

И ещё, скажу по чести,

Всем нам нравилась она.

Её голос, её речи,

Как бальзам, сильней вина.

Помню, как-то раз случилось

Задремал наш костровой.

Время к вечеру клонилось,

И огонь угас, хоть вой.

А прохладно было, гнусно,

То есть, жрал проклятый гнус.

И в мордушах было пусто.

Командир жевал свой ус

И хотел на кострового

Обратить свой страшный гнев.

Отчитать его сурово.

Тот согнулся, присмирев.

Мать смогла, по-матерински,

Тот конфликт спокойно снять.

По-людски, а не по-свински,

Командира гнев унять.

И сказала: – Хорошо вам,

Вон, какая борода!

С ней-то можно быть суровым,

А нас жрут, как никогда.

Завтра будет день погожий,

И огонь мы разожжём,

А сегодня сажей рожи

Размалюем и уснём. –

Мы, признаюсь, любовались –

Всё прекрасно было в ней.

Вот поэтому старались

Ей всё сделать половчей.

Удивительное дело,

И не думал, не мечтал,

Без натяжки скажу, смело,

Видел женский идеал.

И теперь я с ней ровняю

Этот самый женский пол.

Как всё сложится? Не знаю.

Но купаться я пошёл.

Дочь

(рассказ пятый)

Про её отца, я слышал,

Что начальник он большой,

Из семьи крестьянской вышел,

Дочь лелеял всей душой.

С матерью к нему летела

Свою радость разделить.

Молодец, сама сумела

В вуз столичный поступить.

И затем, перед учебой,

С мамой ездила на юг,

Отдохнуть, окрепнуть чтобы,

Раньше было недосуг.

Они обе загорели,

Южный виден ведь загар.

Налегке к отцу летели.

Но настиг их тот удар.

Всех спасло тогда везенье.

И Дарина мать спасла.

Ведь у той – ушиб, раненье.

Сама вряд ли б доплыла.

Ей от матери досталась

Несравненная краса.

Только жаль, в тайге осталась

Её дивная коса.

Но зато сачок отменный

Из волос она сплела,

Самый необыкновенный.

И пошли у нас дела.

Для мордуш мальков ловили.

Не об этом сейчас речь.

Мы в земле соорудили

Хоть какую-то, но печь.

И с учительницей нашей

Всем готовила еду.

Но кормили нас не кашей,

А варили лебеду.

Или что-то там другое

Из кореньев, трав, грибов.

Ну, а главное «жаркое»

Составлял весь наш улов.

Всё без специй и без соли,

Но пропахшее дымком.

Есть не хочешь, не неволят.

Наверстаешь вечерком.

Может быть, то испытанье

Ей на пользу и пойдёт.

Избаловано созданье –

Что не так, уже ревёт.

Кожа вспухла от укусов,

Расчесала до крови.

И еда наша не вкусна.

Ну, раз так, сиди, реви.

Мы ссылались на французов,

Мол, лягушек те едят.

Так узнаем, что за вкусы

У пижонистых ребят.

Но она не понимает,

Сжалась вся в один комок.

Только мать её ласкает.

Да и кто бы это смог.

А ведь маме тяжелее.

И другим, разве легко?

Но Дарину все жалели.

Её горе велико.

Видно, выше сил досталось

Испытанье для неё.

Воли нет терпеть усталость.

Спасло Ситова чутьё.

Он сказал: – Ты спой, Дарина.

Так приятен голос твой.

К нам летел один мужчина.

Пусть талант покажет свой.

Здесь он нам ещё нужнее,

Чем в налаженном быту.

Все артисты петь умеют.

Пусть разгонит скукоту.

А мы тоже, как сумеем,

Подпоём, развеем грусть.

С песней будет веселее,

Пересилим эту гнусь. –

Ну, и как же они пели,

Хоть дуэтом выпускай!

Мы притихшие сидели,

Только слушай, не мешай.

Песнями она спасала

Всех, но больше же себя.

И улыбчивою стала,

Через песни, всех любя.

Вот такие повороты

Наблюдали мы тогда.

А сейчас не те заботы,

Ждёт нас вкусная еда.

Учитель

(рассказ шестой)

Был у нас когда-то в школе

Замечательный урок

Про озёра, лес и поле.

Но пошёл урок не впрок.

Мы природу знаем мало,

И инстинкт у нас не тот.

С голодухи, что попало

Можем сунуть себе в рот.

Хоть природа и родная,

Но, наверно, не для нас,

А тому, кто её знает

И не даст себе пропасть.

И другим с ним не погибнуть.

Благодарен будешь век.

А по жизни, если вникнуть,

Это скромный человек.

И таких людей немало.

Незаметен, тих, простой,

А невзгодушка напала,

Глядь, а он-то, ведь, герой.

Вот и нам был дан спаситель,

Отстранитель многих бед -

Сельский рядовой учитель

И, она ж, природовед.

Своё дело она знала,

Убедились мы, на пять.

И советы нам давала,

Что полезно собирать.

Как детей, она учила

Нас природу понимать.

С нею интересно было

И ходить, и наблюдать.

Всем запомнится навечно

Этот жизненный урок.

Раз мы живы, то конечно,

И урок пошёл нам в прок.

Как она преображалась,

О тайге ведя рассказ,

И от счастья смеялась,

И смущалась, всякий раз.

Ходит, радуется тихо,

Будто снова родилась.

Позади – такое лихо,

И она живёт, светясь.

В центре нашего вниманья

Оказалась вдруг она,

Незаметное созданье,

А теперь вот, всем нужна.

Помню, часто так бывало,

У мамаши на глазах

Некрасивая сияла,

А красавица – в слезах.

Кто из них будет счастливей,

Невозможно предсказать.

Там, где жизнь течёт бурливей,

Трудно скромных замечать.

А в посёлке, дом отдельный.

И у всех ты на виду.

Там ведь ценят женщин дельных,