— Заходите же, проходите! — доносился снизу взволнованный голос матери. — Вы выглядите просто прекрасно. Мы вас так ждали! Нэнси, где Эмили?

— Самолет опоздал, как всегда, — гудел мистер Уолнер.

— Ну ничего. Теперь мы все вместе, и это главное, — захлебывалась мать.

Эмили подошла к лестнице, прислушиваясь к голосам в холле и чувствуя, как колотится сердце.

«Все будет хорошо, — подумала она. — Все будет просто замечательно».

Девочка глубоко вздохнула и побежала вниз, перескакивая через две ступени.

— Привет! — Она хотела обнять Джесси, которая уже почти стянула с себя куртку сливового цвета, но вместо этого обхватила куртку. Обе дружно рассмеялись.

— Все равно привет! — со смехом воскликнула Эмили. — Ты здорово выглядишь!

Джесси была очень хорошенькой. Вес в ней было миниатюрным и изящным, за исключением огромных светло-голубых глаз. Каждый раз, глядя на длинные волнистые волосы золотистого оттенка, красивый высокий лоб и молочно-белую кожу, Эмили вспоминала ангелов со старинных картин, которые она когда-то видела в музее. На Джесси красовался бледно-голубой свитер в тон к глазам и потертым джинсам.

— Спасибо, — ответила она, отдавая куртку отцу. — Ты тоже хорошо выглядишь.

У Джесси был тихий мягкий голос, прекрасно сочетавшийся с ее внешностью. Взгляд девочки упал на волосы Эмили и на секунду задержался на них. Затем она обернулась к миссис Уолнер.

— Здесь так хорошо! Мне так нравится ваш дом! — Она бросилась обнимать мачеху.

Эмили видела, что мать искренне тронута.

— Эй! Не забудьте про Рича, — встряла Нэнси.

— Ну конечно, мы про него не забудем! Как можно забыть про такого красивого юношу! — Миссис Уолнер просто сияла от радости. — Даже если он так по-мужски сдержан и молчалив! — добавила она шутливо.

Рич, такой же белокожий, как и сестра, покраснел, как помидор.

— Нужно же здесь хоть кому-то быть сдержанным, — заметила Нэнси.

Все рассмеялись, кроме Рича — красного, смущенного всеобщим вниманием. Это был худой жилистый парнишка, длинный, как верста, с огромными ступнями. Его белесые волосы торчали во все стороны, словно солома, а на подбородке краснели юношеские прыщики. В белых теннисных тапочках он ужасно напоминал кролика из мультиков.

«Тринадцатилетние подростки такие нескладные», — подумала Эмили. Она с трудом представляла себя в этом возрасте, хотя тринадцать ей было всего три года назад. Но уж очень хотелось забыть то время.

— Что ты читаешь? — спросила она Рича.

Он молча протянул ей книгу в твердой обложке, с которой, похоже, не расставался ни на минуту.

— У этого парня всегда с собой книжка, — мистер Уолнер неодобрительно покачал головой.

— Это Стивен Кинг, — пробормотал Рич так тихо, что Эмили еле расслышала.

— «Кладбище домашних животных». Ты ведь ее читала, Нэнси? — спросила она.

— Я больше не читаю Стивена Кинга, — Нэнси поморщилась.

— Она теперь большая, она теперь вообще ничего не читает, — ехидно заметила Эмили.

Джесси одобрительно рассмеялась.

— Здесь так хорошо. Мне кажется, что мы будем тут счастливы, — мягко сказала она миссис Уолнер.

— Уверена, мы все будем счастливы, — подхватила та.

— Это так здорово — иметь сестру своего возраста, — Джесси повернулась к Эмили. — Мы будем вместе учиться и везде вместе ходить. Ты мне покажешь окрестности. Мы будем вместе готовить. Ты любишь готовить? И мы сможем меняться одеждой и…

— Боюсь, что меняться мы не сможем, — растерянно ответила Эмили. Джесси была гораздо мельче нее.

— Все будет просто замечательно! — Джесси бросилась обнимать Эмили.

— Я испекла пирог и наготовила сэндвичей. Вы, наверное, проголодались с дороги, — засуетилась мать.

— Умираю с голоду, — с готовностью откликнулся мистер Уолнер, обеими руками обхватывая живот. — От ожидания в аэропорту у меня всегда болит желудок.

Сколько она его видела, этот высокий лысеющий мужчина с остатками темных прядей на висках и затылке всегда казался Эмили каким-то не то расстроенным, не то несчастным. Может, у него постоянно болел желудок?

— Прежде чем мы сядем обедать, Джесси и Рич, наверное, захотят подняться наверх — распаковать вещи и осмотреть комнаты, — сказала миссис Уолнер.

— Отличная идея, — согласилась Джесси и потянула на себя огромный чемодан.

— Давай помогу, — Эмили ухватилась за ручку и тут же об этом пожалела. Чемодан невозможно было оторвать от пола.

— Оставь его. Я потом перенесу все вещи наверх, — на ходу успокоил ее мистер Уолнер, направляясь на кухню.

Нэнси уже увела Рича в его комнату, расположенную в самом конце коридора на втором этаже, — очень узкую и тесную. Всего несколько дней назад эта комната была кладовкой.

— Пойдем, Джесси, посмотришь, где мы будем спать, — радостно позвала Эмили.

— Отлично, — откликнулась та, улыбаясь миссис Уолнер. — Мы спустимся через несколько минут, я тоже вдруг проголодалась.

— Я пока все подготовлю, — мать торопливо направилась на кухню следом замужем. — Эй, Хью, подожди есть, оставь что-нибудь детям.

Джесси поднималась за Эмили, скрытые под половиком ступеньки скрипели и прогибались под их ногами.

— Ну, вот и пришли! — Эмили пропустила сводную сестру вперед.

Быстро окинув взглядом комнату, Джесси недовольно поморщилась.

— Маловата! — буркнула она вдруг совсем другим тоном.

— Что ты сказала? — Эмили не сразу расслышала тихий голос.

Не переставая хмуриться, Джесси подошла к открытому окну и, опершись на подоконник, выглянула наружу.

— Фиар-стрит (англ. — Улица страха). Ну и название…

— Здесь красивые места, — ответила Эмили.

— И давно вы обитаете в этой дыре? — В голосе Джесси сквозило осуждение.

— Э-э-э… около шести лет, — Эмили пыталась вспомнить, сколько ей было, когда они сюда переехали. — Моим родителям нравились старые дома, отец любил все мастерить своими руками.

— Твоя мама всегда такая жизнерадостная? — Джесси перевела разговор на другую тему.

Она отошла от окна, плюхнулась на кровать Эмили и растянулась, сунув руки под голову.

«Вот это да, — подумала Эмили. — Здорово моя сестричка меняется, когда поблизости нет взрослых. Внизу она была такой милой и кроткой, а тут совершенно другой человек. Так вот мы какие на самом деле!»

— Мама просто волнуется, — сказала она вслух.

Джесси приподнялась на локте и вытянула из-за подушки Макса — старого-престарого, но любимого плюшевого медвежонка Эмили.