Если Сара из Колумбии окажется директором компании, с тебя информация.

– А если не окажется?

– Тогда информация с меня.

Он придал лицу приветливое выражение и направился к женщине. Несколько минут они мило беседовали, затем дама повернулась к фуршетному столу, и тогда Адам одними губами произнес:

– Ну ты крута.

Я дернула плечом и снова вернулась к телефону – точнее, к таинственному заказчику, утверждавшему, что я не отклоню его предложение.

«Почему ты так думаешь?» – написала я.

«Потому что это касается твоей лучшей подруги».

У меня сжалось сердце.

«У меня нет лучшей подруги».

«Раньше была».

Я видела ее на противоположной стороне зала – Люс Эррера, сияющий силуэт на фоне одного из портретов; ее профиль в картинной раме, словно она сама была частью полотна. Люс стояла среди друзей, все пятеро шептались о чем-то, и их лица, как одну из картин, подсвечивали светильники.

Наверное, она почувствовала на себе мой взгляд, потому что подняла голову – и на мгновение наши глаза встретились. Когда-то я знала ее лицо лучше, чем свое собственное, но теперь оно было непроницаемо – не лицо, а маска.

Я поспешно отвернулась. А еще через мгновение пришло новое сообщение:

«Не привлекай к себе внимание. Она не знает».

Я окаменела, внезапно осознав, что за мной наблюдают.

«Скажи, кто ты?» – не выдержала я.

«Не пугайся, пожалуйста».

Я внимательно осмотрела зал, мысленно перебирая присутствующих. Наш класс всегда ходил на встречи с выпускниками в полном составе. И в данный момент уткнувшихся в телефоны было столько, что вычислить моего собеседника казалось совершенно невозможным.

«Чего ты хочешь?»

«Хочу, чтобы ты проследила за Люс».

«Я не детектив».

«Но ты же решаешь чужие проблемы. А у Люс как раз есть проблема, и ей нужна помощь».

«Что ты имеешь в виду?»

«А это уже твоя задача. Выясни сама».

Я замерла в нерешительности, разрываясь между любопытством и подозрительностью.

«Я же сказала, что не принимаю заказы от незнакомых людей».

«Но меня ты знаешь».

Школа у нас небольшая, и, если мой таинственный заказчик сейчас в зале, я наверняка его знаю. Или ее. Но насколько хорошо мы знакомы? Кивали друг другу при случайной встрече или в самом деле когда-то дружили?

«Я не знаю твоего имени».

«Можешь звать меня Три».

Почему Три? Словно прочитав мои мысли, незнакомец прислал новое сообщение:

«Ты поймешь, когда доведешь дело до конца».

Я изумленно уставилась в экран, но, прежде чем успела ответить, пришло еще одно сообщение:

«Получишь за это пять тысяч долларов».

Я считала себя высококлассным специалистом, решающим проблемы высококлассных клиентов за соответствующую плату, но даже меня удивила такая большая сумма за одно дело.

«Почему же Люс сама меня не наймет?» – спросила я.

Прошло довольно много времени, и я уже подумала, что Три не ответит. Но тут на экране высветился текст:

«Узнаешь, когда закончишь дело».

Я размышляла, стоит ли писать ответ, когда вдруг заметила, что нужный мне мужчина, завершив разговор, подошел к столу с напитками, – я наблюдала за ним весь вечер, гадая, выдастся ли возможность поговорить. Сунув телефон в сумку, я сняла бейдж со своим именем и прицепила другой, затем подошла к мужчине.

– Привет, – сказала я, растянув губы в улыбке.

Он окинул меня взглядом и тоже заулыбался, явно довольный увиденным.

– Привет.

Незнакомец был моложав, приятной внешности, разве что чересчур коренаст. Если бы мне предложили угадать его род деятельности, я бы сказала, что он работает в финансовой сфере. На бейдже у него было написано: «Брендон, Пенсильванский университет».

– Мы знакомы? – спросил он, вращая в руке бокал с напитком.

– Не думаю, – ответила я.

Это была ложь. Мы действительно никогда не встречались, но, без сомнения, он не раз видел мое лицо, просто сейчас не мог вспомнить, где именно и как меня зовут. Такое случалось не впервые.

Он посмотрел на мой бейдж – «Хизер, старшие классы». Это было не мое имя.

– Ты уверена? У тебя такое знакомое лицо.

– Мне это часто говорят. Наверное, всему виной моя стандартная внешность.

Он довольно улыбнулся.

– Я бы так не сказал. – Похоже, мои слова только разожгли в нем любопытство. – Ну, Хизер, и чем ты планируешь заняться после окончания школы Святого Франциска?

Он был лет на десять старше, но это не помешало ему заигрывать со мной. Мне стало противно. Я могла бы ответить честно – что мне не интересен флирт с похотливым мужиком, а разговариваю я с ним лишь потому, что таково мое задание, – но вместо этого сказала то, что он хотел услышать.

– Думаю отучиться на экономиста и заниматься финансами. Попробую получить степень магистра делового администрирования. Я слышала, в Пенсильванском университете отличная программа.

На его лице заиграла удивленная улыбка. Я угадала.

– Точно.

Мы немного поболтали. Я спрашивала его про работу и изображала искренний интерес, когда он бубнил про управление и диверсификацию. Поняв, что больше не в силах это слушать, я нацарапала свое фальшивое имя на салфетке и попросила у него визитку. Он с радостью дал ее мне, написав на обратной стороне личную электронную почту.

Подошел официант с подносом, полным закусок, и, пока Брендон выбирал мини-киш, я, пользуясь случаем, извинилась и ускользнула от него в толпу. Отойдя в сторону, где он не мог меня видеть, я сняла фальшивый бейдж, смяла и выкинула в мусорное ведро. Затем написала сообщение заказчице – той самой Хизер.

«Готово. Через пять минут в туалете?»

«Конечно», – ответила она.

Я сунула телефон в сумку и направилась к выходу из зала.

У того, чем я занималась, было несколько солидных названий – консультант по чрезвычайным ситуациям, например, или кризис-менеджер, – но я предпочитала простое и лаконичное «решала», так назвали бы меня одноклассники, если бы конечно кто-то из них осмелился признаться, что обращался ко мне за помощью.

Ученикам школы Святого Франциска не нужен был человек, который подтянет их по какому-либо предмету или поможет составить резюме – эти вопросы решали их родители. Я же занималась более деликатными ситуациями, которые нельзя обсудить с мамой и папой. Меня просили восстановить разрушенную репутацию или прекратить распространение слухов. Я помогала хранить секреты, а если они уже просочились – замять дело. Короче говоря, решала разные проблемы, и делала это превосходно.

В туалете было пусто. Я взглянула на себя в зеркало. Окружающие говорили, что я выгляжу как Одри Хепберн – строго, но элегантно, в своих накрахмаленных белых рубашках и сшитых на заказ плащах. В них я чувствовала себя девушкой со старых черно-белых фотографий с видами Вашингтона. У меня сохранилась почти вся моя дизайнерская одежда, и я продолжала ее носить, хотя ходить было особо некуда. Вблизи было видно, что вещи поношенные, но я больше не могла позволить себе купить новые, поэтому обходилась тем, что есть.

Я стерла черное пятнышко под глазом – слегка перестаралась с подводкой сегодня вечером, но все равно вышло здорово. Такой дерзкий вид, словно чужое мнение волновало меня не больше смятого окурка в пепельнице.

Открылась дверь.

Хизер Хармонд была мало похожа на богатую наследницу. Внешне она не выглядела ни гламурной, ни обеспеченной, и, не зная ее фамилии, невозможно было догадаться, что ее прадедушка основал одно из крупнейших оборонных предприятий в стране. Хизер не была властной и уверенной в себе, как ее отец, или красивой, как мать. Она была тихой и робкой, почти ни с кем не дружила и вечно ходила по школе ссутулившись, съежившись, словно мечтала только об одном – чтобы все оставили ее в покое и не мешали заниматься тем, что ей нравится.

– Привет, – сказала я, поймав ее взгляд в зеркале над раковинами.

– Привет, – ответила она.

Я вынула из кармана пачку визиток. Самая верхняя была от Брендона из Пенсильванского университета, а затем шли еще четыре другие, которые мне удалось выманить у выпускников, представившись Хизер.

– Можешь писать когда угодно, они ждут от тебя сообщения.

Хизер